— Куда ты направляешься?
— Неотложное дело.
— И как это понимать?
Аргон не ответил, повернулся к королю спиной и зашагал по холодному песку, как будто Вольфман не смотрел ему вслед. Внутри юного короля все сжалось, он бросился к дикарю и металлическим голосом отчеканил:
— Я принял тебя и твоих людей, открыл вам ворота, позволил вам есть, пить, жить и сношаться на улицах Станхенга, потому что вам некуда было идти. А ты поворачиваешься ко мне спиной?
Бешеные глаза короля горели даже в такой темноте. Предводитель устало выдохнул, обернулся и так холодно посмотрел на Вольфмана, что тот покачнулся в сторону.
— Я не собираюсь вам дерзить, и мне не надо перечислять, что вы сделали для меня и моих людей, я все прекрасно понимаю и потому отправляюсь один.
— С какой стати?
— Может, я делаю доброе дело.
— Никто не совершает добро в тайне.
— Если добром хвастаться это уже не добро.
Король вдруг ощутил себя семнадцатилетним юношей, которого поучал его старший брат. Брата у него не было, но чувство почему-то возникло странное. Далеко не приятное. Вольфману показалось, будто он совершенно беспомощный и ничтожный. Этот дикарь не воспринимал его слова всерьез, не видел перед собой короля, милорда или воина, он видел мальчишку, которому разрешили поиграть во взрослые игры.
— Мы возвращаемся в лагерь.
— Вы возвращаетесь. А меня ждут дела.
Вольфман зашипел от ярости. Он вынул из ножен меч и выставил его перед собой в надежде, что Аргон задрожит от страха, преклонит колено, но дикарь ухмыльнулся.
Юный король в растерянности округлил глаза, а Аргон покачал головой и бросил:
— Не стоит.
— Я снесу твою голову!
— Нет.
— Думаешь, не смогу?
— Не успеешь.
Вольфман сипло и часто дышал. Перед ним стоял ни Хьюго Кнут, ни Догмар и даже ни его мать. Более того, перед ним стояла не Эльба. У нее был твердый характер, но и она не нашла в себе сил сопротивляться после разговора в королевских покоях. Аргон совсем его не боялся, и меча он не боялся, как будто кровь у него другая, и раны заживают иначе.
— Вы плохо выглядите, Вольфман. Опустите меч.
— Я сам разберусь, что мне делать.
— Вы не доверяете мне.
— Только идиот будет доверять сильфу.
— Только идиот будет доверять Барлотомею. Но вот. Видимо, два идиота нашли друг друга. Так, может, вы опустите меч, и мы перестанем притворяться, будто у нас нет цели?
— Сейчас моя цель, прорычал Вольфман, поставить тебя на колени.
— Это неосуществимая цель, предупредил Аргон, ветер нельзя приручить.
— Бурную реку тоже. Но почему-то Эльба больше со мной не спорит.
Предводитель промолчал. В его взгляде вспыхнуло нечто новое. В нем проснулись недовольство и ревность, но он очень быстро заткнул чувствам глотку и процедил: