– Какой злопамятный, – хихикнула я в кулак. – Видимо, у нас точно есть общая кровь.
– Сынок, – очнулся правитель дроу, – я бы не советовал…
– Я уже взрослый! – отрезал брюнет, не глядя на отца. – И хочу хоть что-то сделать правильно!
– Вот-вот, – кивнула я, откровенно забавляясь, – самое правильное – это отомстить. У вас корсиканцы под генеалогическим деревом не отметились случайно?
– Сумасшедший дом, – сообщил всем и никому Къяффу, все еще проверяя, все ли на месте у его жены.
– Чует мое сердце… – начала я говорить, как тут случилось землетрясение. К нам в зал ворвалась Мума с Герасимусом и Лумой на прицепе. Мама Мума, возвышаясь как волосатая Джомолунгма в мини-юбке с красным поясом, черных чулках в сеточку с подвязками (ну, вы сами понимаете, одно описание этого зрелища грозит диагнозом из дурдома), сразу ткнула пальцем в Лелигриэля. – Вот, смотри – живой-здоровый! И отлынивает от своих обещаний!
Герасимус полузадушенно вякнул что-то одобрительное у нее из-под мышки.
Лума, как почетная бодибилдерша, на каждое слово мамочки играла мускулами и охотно поддакивала.
– Я не отлынивал, – открестился засиявший всеми цветами радости блондин (для него это был ярко-салатовый). – Я был занят!
– Лелик! – рванула к нему Лума. – Прости, что без предупреждения, но я так соскучилась! – И подхватила его на руки, прижимая к могучей груди.
– Няни не хватает, – философски заметила я, ерзая на троне.
– Она город восстанавливает, – поведал мне паос. – Сказала, если уж ты тут, то все должно быть цивильно.
– М-да, – молча согласилась я с ним, рассудив, что лучше так, чем снести все до фундамента. Встала. – Прошу меня простить, но я устала и хочу отдохнуть. Если ни у кого нет никаких срочных вопросов именно ко мне, то откланиваюсь. – Взмахнула рукой. – Делегации прекрасных народов настойчиво предлагаю покинуть пределы владений моего мужа. Трех оболтусов можете оставить, я присмотрю. – И ушла, запершись в спальне.
Как только щелкнул замок, передо мной предстала супружеская чета Демиургов, виновато прячущих глаза.
– И как мне вытащить Ладомира? – сразу взяла я быка за рога, а Дилана за грудки шелковой рубашки.
– Мы не знаем, – признался блондин, перекрашиваясь в черный цвет.
– Рано еще по моему мужу траур носить! – отпустила я его и переключилась на Магрит. – Я хочу знать, зачем вами вот это все было затеяно?
– Все так сложно, – промямлил Дилан, возвращая прежний цвет волос.
– Каждый из вас сидел в своей раковине, – спокойно сказала женщина, встречаясь со мной взглядом. Как всегда, в дорогущем офисном костюме, на этот раз светло-серого цвета. Каблук на туфлях – сантиметра двадцать два, лично я бы ноги себе переломала. – И никто не хотел сделать навстречу друг другу первый шаг. Пришлось выковыривать вас оттуда шокотерапией.