– Я вижу, что это ребёнок! – начиная нервно хихикать, почти прокричала Мальвина. – Откуда она здесь?
Девочка, на вид лет трёх, с белыми, или даже чуть синеватыми волосиками, спускавшимися до поясницы, и ярко-голубыми радужками, удивлённо хлопала длинными светлыми ресничками и смотрела прямо на меня, не делая попыток вырваться, и не проявляя какого бы то ни было неудовольствия. Затем подняла свою маленькую ручку и всё так же с недоумением стала её разглядывать.
– Может быть, из ближайшего кишлака… – предположил я. – Или что тут у них? Аулы? Пробралась ночью на полигон и спряталась здесь перед артобстрелом. Хотя… странно, что я раньше не заметил…
– Ха! И ещё раз – Ха! Она не турчанка! – Ленка вдруг резко заплакала. – Ты что со мной сделал, подлец распроклятый! Из аула она! Ага – а я поверила! Я что не вижу? Не вижу, что у неё твои глаза и мой носик! Подлец… Признавайся! Как и когда?
– Чего? – я заморгал, как тот жираф, до которого всё доходит на третьи сутки. – Леночка, тебя точно снарядом ударило. Прямо в ту пружину, что у тебя уши стягивает! Ты что, совсем больная?
– Но у неё твои глаза! – упорно повторила Касимова. – И мой нос! Понимаешь! Нос твой… точнее мой! Ты что, не видишь!?
– Да для меня все дети на одно лицо! – возмутился я.
– Иди! Иди, подлец! – Лена перехватила девочку поудобнее, усадив её на локоть, вытерла рукавом слёзы и грозно надвинулась на меня.
– Куда?
– Прочь! Вон! С глаз моих!
– Мальвина, да ты с дуба рухнула! – ахнул я. – Забыла, что на нас прёт танковый клин!
– Ну так сделай с ним что-нибудь, придурок! Мужик ты или нет!
– Так, я вызываю базу, – нахмурился я. – Это уже какой-то перебор…
От прилетевшей мне пощёчины меня аж развернуло. Ленка сделала это настолько быстро и сильно, что я при всём желании вряд ли бы увернулся.
– Иди! – почти завизжала она, глядя на меня бешеными глазами. – Защищай свою женщину и своего ребёнка!
– Ты не моя женщина, – зло бросил я, сплюнув на пол кровавую слюну. – И детей у меня нет!
Просто я не смог вот так вот взять и оставить за внезапно взбесившейся Касимовой последнее слово. Развернувшись, я надел маску и, более не оборачиваясь, вышел из укрепления, одну за другой вновь активируя чакры. Остановился на самом верху холма, глядя, как в метрах двухстах от меня сквозь кусты, не тревожа их, катят иллюзорные танки.
Меня тоже заметили. Одна из машин повернула в мою сторону пушку. И это при том, то на башне у неё стоял управляемый пулемёт. Неведомый танкист-наводчик или его командир, сидя где-то в Анкаре или в Анталии, решил выпендриться, пристрелив неосторожного одинокого русского из основного калибра. Да ещё к тому же медлил, давая мне прочувствовать всю мою беспомощность.