Я подошел ближе и, посмотрев на поверженного врага, изумился, увидев, что тот все еще жив. К моему собственному удивлению, я не решился его прикончить. Это не было сознательным решением. Но что-то внутри подсказало иной исход нашей схватки. Не выпуская из рук кинжала, я ждал. Пролежав какое-то время на земле, Эблис перекатился на живот и поднялся на ноги. Он был безоружен – клинки он выронил при падении. Я терпеливо ждал, когда он поднимет их из грязи, которую взбили копыта его жеребца.
Мы вновь сошлись в поединке, но уже пешем. Силы были равны, так что схватка продолжалась долго. Солнце склонилось к закату, начало смеркаться. Вскоре мы уже сражались в темноте. Чтобы лучше видеть противника, я был вынужден применить магию шакамуры. Мне также пришлось задействовать мои магические резервы для поддержания сил. Наверняка Эблис тоже применил магию – его клинки прорезали воздух с поразительной точностью, и поначалу мне было нелегко отражать их удары. Мы сражались молча – в темноте раздавались лишь лязг оружия и чавканье грязи под нашими башмаками.
Впрочем, постепенно чаша весов начала склоняться в мою сторону. В финале я поверг противника на колени и занес над ним кинжал, намереваясь нанести последний удар.
В следующий миг мне на плечо легла чья-то рука.
– Ты победил, Скользящий, но теперь он мой, – прошептал мне на ухо голос Грималкин. – Верни клинок в мою руку!
Разве я мог не подчиниться? В конце концов, я одержал великую победу, которой был обязан этой странной ведьме. Если бы не она, я бы давно валялся мертвым в грязи. Поэтому я без всяких возражений вернул ей кинжал, а сам отошел к тому месту, где лежала Несса, и опустился рядом с ней на колени.
Она еще дышала, но жизнь постепенно покидала ее. Сражаясь, я израсходовал почти весь свой запас магии. Я положил руку ей на лоб, чтобы влить в нее то немногое, что у меня еще оставалось. Я не убирал руки, пока не убедился, что жизненные силы возвращаются к ней. Спустя какое-то время я помог ей сесть. Несса открыла глаза.
– Ты умирала, малышка Несса, но я оживил тебя, поделившись с тобой собственной жизненной силой. Думаю, мы в расчете.
Когда-то она спасла меня после укуса змеи, теперь я вернул ей долг. Несколько мгновений она растерянно смотрела на меня, затем раскрыла рот, словно хотела что-то ответить. Впрочем, никаких слов я не услышал. В следующую секунду за моей спиной раздался звук, от которого шерсть у меня на загривке встала дыбом.
Асассины-шайксы умирают молча. И все же Эблис, храбрейший, сильнейший и самый безжалостный из них, зашелся в истошном крике, которому, казалось, не будет конца.