– Не грусти. Все образуется. Будут и у нас фейерверки! – пообещала я, поднимая руку.
– Обязательно будут.
Слабо улыбнувшись, эльф легонько стукнул по моей руке.
– Иди. Если получится – выясни у целителя, что именно случилось с Маркусом. Если нет – возьми в библиотеке что-нибудь по проклятиям, сами разберемся. Это может оказаться быстрее.
Дождавшись, пока за эльфом закроется дверь и шаги его стихнут, я тоже выскользнула в коридор. Дверь прикрыла едва-едва, чтобы потом самостоятельно открыть.
Увы, просто забрать ключ от комнаты у Маркуса не получилось бы: их давали лично в руки и настраивали на ауру временного хозяина. И если с девчачьими ключами еще можно было договориться – все же какие-никакие, но артефакты, – то заимствовать ключи у парней было гиблым делом. Только будить хозяина, хулиганя под дверью, или идти к старосте общежития за универсальным ключом. Потому проще всего вовсе не запирать дверь, уповая на защиту комнаты от проникновения нежелательных гостей. Таковыми считались все лица, кого хозяин помещения лично не приглашал войти в течение последних двадцати четырех часов.
Меня приглашали, а потому, пронесшись мимо гоблинок и забрав банку соли с колечком внутри, я беспрепятственно вернулась в комнату друга. Разве что не мешало бы петли смазать: отчего-то они стали скрипеть, будто и не было генеральной уборки на прошлой неделе.
Кольцо посылало мне в глаза укоризненные блики, пока я старательно очищала его от соли. Конечно, можно было и не проявлять столько усердия, но мне не хотелось, чтобы обиженный дух еще и злился от постоянной чесотки в фантомных частях тела. А любая оставшаяся крупинка незамедлительно вывзвала бы у него зуд, а то и проблемы с явлением. Наконец, убедившись, что колечко сияет пуще прежнего, я покаянно позвала:
– Аларис, вернись, пожалуйста. Я была не права. – Ноль реакции. – Нельзя было с тобой так поступать. – Кольцо ехидно блеснуло, но дух не пожелал выходить. – Ну прости уже дуру упертую! – Артефакт ощутимо нагрелся, намекая, что я двигаюсь в правильном направлении. – Неразумную и ограниченную. – По ободку пробежала цепочка рун. – Блондинку, – припечатала я и разжала пальцы, поскольку удерживать раскаленный металл голыми руками для моего человеческого организма стало чересчур.
– Здесь, – с шипением, будто выходящий из баллона сдавленный воздух, откликнулся дух. Демонстративно отряхнул призрачный камзол и воззрился на меня с выражением бесконечной покорности судьбе, которая свела его с непроходимой тупицей.
– Прости, что потревожила, но без твоей помощи не обойтись, – поморщившись, сказала я. – Увы, те неприятности, в которые ты нас втравил своим объявлением войны, без твоего участия не решить.