3. Современные логики достаточно уяснили, что подобное отожествление субъекта с объектом, при котором субъект остается, однако, самим собой, есть некая всеобщая схема знания. Мы только делаем из нее сейчас применение к познанию монад. Приведу одно сравнение, которое пояснит эту формулу, а также даст косвенное подтверждение мнения о тождестве интеллектуального и эстетического созерцания, в подобном образе знания.
Упомянутое вхождение монады в монаду несколько аналогично тому явлению в физическом мире, которое называется прозрачностью или лучше полупрозрачностью. Высшая красота в видимой вселенной — это полупрозрачность. Иней на деревьях прекрасен, потому что сквозь покрытые им ветки видно то, что находится позади их, но при этом остается виден и сам иней. Морская вода, сквозь которую виднеется дно, зеленовато-синяя и пронизанная стрелами преломленных лучей солнца красива; но не так красива чистая вода пруда, почти не изменяющая вида дна. Статуя хороша, если в ней передан облик живого существа, но не убита и природа материала — мрамора, дерева и т. п. Фимиам прекрасен, когда подымается перед иконами. Облака красивы, когда сквозь них светят лучи солнца. Сказанное верно даже тогда, когда прозрачность только примышляется. Так гора, в которой много ущелий и пещер, хотя бы они и не были видны, прекрасна, тогда как массивы не так хороши. Все полупрозрачное таинственно, в этом его обаяние и красота; а таинственно оно потому, что намекает на тайну познания или образ познания тайны. Конечно, должно быть соответствие между полупрозрачной средой и тем, что за ней.
4. Теперь перейдем к познанию общих понятий или универсалий. Я уже упоминал, какие различные мнения существуют о них. Одни хотят придать им высшее реальнейшее бытие в мире идей, другие — вовсе отрицают их существование. Есть и средние теории. Однако эти учения имеют ту общую черту, что мыслят универсалию как некую пребывающую бездушную вещь, вообще как объект. Даже те, кто полагает универсалию идеей, пребывающей в горнем мире, считают ее мыслью Божества, то есть объектом. Особенно охотно идеи сравнивают с замыслами художников; но ведь замысел художника — это вполне безвольный, всецело подчиненный диктаторской воле творца образ (узнать хорошенько учение Платона, и если оно таково, цитировать его, если же у него можно найти подтверждение теории философии вселенского спасения — тем более цитировать). Между тем, если универсалия есть общее понятие ряда монад, — будем пока говорить об универсалиях монад, — то очевидно, ей присущи те качества, которые общи всем единичным монадам. Это верно, независимо от того, какая теория о природе универсалии будет принята, так как иначе общее понятие не обобщает единичных понятий монад. Но к числу свойств или совершенств монад принадлежит действенность и субъектность. Эти общие признаки, присущие всем монадам, и потому понятия их должны быть включены в общее понятие данного вида монад. А так как по вышеизложенному учению понятия суть сами предметы, то понятие деятельного субъекта есть сам деятельный субъект, и потому общее понятие тоже необходимо есть таковой. Значит, универсалии монад сами суть монады некоторого высшего порядка. Пока можно удовольствоваться этим общим определением.