Вика опустила голову, стала наблюдать за муравьишками. Витька хотел ее защитить, но Сашка не дал начаться ссоре:
– Ты хорошо сказал: «заразу». Раз уже говорим как врачи, тогда скажи: к какому организму чаще всего пристает зараза?
– Ну, к ослабленному, – ответил Лешка.
– Потерявшему иммунитет, – дополнила Вика.
– Вот именно. Кто слаб, тот и болеет. А теперь подумайте. Если бы, как говорит Витька, завод работал. Если бы делали знаменитую антоновскую пастилу. Если бы люди приезжали в парк Елистратова посмотреть на его огородную выставку… Вот тогда кому-нибудь пришло бы в голову, что в городе можно построить мусорный завод? Ребята, извините меня, москвича. Антоновск не помойка. Вы не живете на свалке. Но город сейчас такой, что жителей можно убедить, что они живут на мусорке. Или уговорить согласиться хотя бы на такой сомнительный проект. Потому что другого не будет. И если нам даже удастся сейчас прогнать эту фирму, то потом появится другая фирма и останется уже навсегда. Не так разве?
Друзья глядели на Сашку. Честно говоря, немного зло. Но не знали, что возразить.
– Ладно, ты прав, – наконец согласилась Вика. – А делать-то что? Если ты думаешь, что до начала стройки наш город может выздороветь… Даже не до начала стройки, а до подписания договора. Знаешь, по сравнению с твоим предложением идеи Аньки очень реалистичны. Ну, в смысле можно попробовать. Мы же дети, что мы можем?
– Вика, давай будем реалистами, – сказал Сашка. («Как мой папа», – шепотом прокомментировала та.) – Ведь что такое быть реалистом? Это опираться не на эмоции, не на страхи, не на привычки – «мы дети, мы ничего не можем». Надо опираться на факты… Леш, погоди, дай договорить. А сейчас будут факты. Витька, ведь правда, что еще недавно дядю Борю хотели выселить из мастерской? А мы без всяких поджогов и протестов решили проблему? Анька, – продолжил Сашка чуть смущенно, – у тебя были проблемы с отцом. Мы ведь не стали жаловаться, мы вместе решили эту проблему. И Лешке – извини, что раскрываю твою тайну, – не пришлось грабить банк, чтобы его мама легла в хорошую больницу. Да, кстати, вы еще мне помогли, с моей проблемой. Вот это – факты. А «мы же дети, что мы можем?» – это эмоция, не больше.
– Ты снова прав, – кивнула Вика после недолгого молчания. – И все-таки проблемы-то несравнимые. Не так?
– И еще, – проговорил Сашка, будто ее не услышал, – мы сами находили возможности решить эти проблемы. А сейчас огромнейшая возможность просто плывет к нам в руки. Это я про первое июня. И если мы не захотим использовать ее, то я даже не знаю, как мы уважать себя будем, как будем дружить после этого! – Последние слова Сашка почти выкрикнул. И посмотрел на друзей с легкой опаской: вдруг не поняли, вдруг не услышали?