Шура зажмурился. Потер лицо ладонями, пытаясь сосредоточиться. В броне Эльдара все-таки была щель, не точка, а именно щель – маленькая, с волосок, практически не заметная. Заставить его слушать, неотрывно…
– Я не помню, – признался Шура. – Ничего не помню. Врача, который меня лечил. Медсестер, которые ставили капельницы. Не помню, понимаю, что должен бы, но не помню, – добавил он виновато.
– Это бывает, – кивнул Эльдар и снова направился к бару. – Пить хочешь?
Вода была умопомрачительно холодной, даже зубы заломило. Шура пил и думал, что, похоже, сейчас расскажет Эльдару все. А после этого убьет.
От таких мыслей ему становилось легче.
– И когда ты начал помнить? – спросил Эльдар, опустившись на низенькую банкетку. – Ты садись, в ногах правды нет.
Шура послушно сел на белый кожаный пуфик.
– Итак?
– Помню день выписки, как посмотрел на себя в зеркало и не узнал, – сказал Шура. – Из больницы меня забрал Максим Пономарев.
Эльдар вопросительно изогнул бровь – он и в самом деле удивился.
– Пономарев? Точно?
– Он вел себя так, как будто я ничего не помню, – продолжал Шура. – Сразу стал называть меня Артуром и отвез на квартиру. Я притворился, что и правда ничего не соображаю.
– Зачем? – поинтересовался Эльдар.
Щель в броне стала шире – еще немного и можно бить. Шура начал дышать глубже, собирая энергию.
– Если честно, то не знаю. Правда, не знаю – решил, что так будет лучше.
– Ну да, ну да, – рассеянно проговорил Эльдар, погруженный уже в свои мысли. – Что говорил тебе Пономарев?
– Много. В основном, о том, что я могу быть его помощником, денег поднять побольше. Я узнал, что произошло с Лизой, что она вышла за вас замуж, что она больше не ведьма, – Шура шмыгнул носом, но тут же подумал, что переигрывает. – Ну… Максим говорил еще, что будет меня тренировать, но попозже, по его словам, я еще сил не набрал.
Эльдар слушал, периодически вскидывая взгляд на Шуру, а щель, на которую смотрел Шура, теперь вполне подходила для нанесения удара. Он вспомнил, как в таких случаях вел себя Пономарев, сконцентрировался на щели, ощутив ее как часть себя, и вбросил в нее на выдохе сгусток энергии.
Эльдар охнул и схватился за грудь. Его взгляд был непонимающим и несчастным – он действительно не допускал мысли, что кто-то сможет найти в нем слабое место.
– Что… – прошептал маг, и Шура ударил снова. Теперь он видел, как обнажились энергетические узлы в груди и на лбу – Эльдар был совершенно открыт, беззащитен, и все понял.
– Больно? – спросил Шура. Он видел свое отражение в глазах умирающего Эльдара и не узнавал себя в строгой суровой фигуре, которой частичка чужого безумия придавала какое-то странное, мучительное очарование.