Это уже бытие-для-иного в самом в-себе-бытии, то есть с коррупцией вроде бы и борются, но в этой борьбе есть и другая, противоположная борьба, раньше конфисковывали имущество у взяточников и сажали их в тюрьму, а теперь, если взяточник взял сто взяток и на одной его поймали, то он за последнюю заплатит в несколько раз больше и свободен, уголовной ответственности нет.
Если бы я был коррупционером или сочувствовал коррупционерам, я бы обязательно дал каким-либо партиям в их избирательные фонды много денег, чтобы они провели такие законы. Например, о гуманизации борьбы с коррупцией. Я-то раньше по темноте своей думал, что гуманность — это когда к людям, к большинству людей гуманизм проявляется. Нет. Оказывается, гуманизм надо проявлять к тем, кто ограбил, убил, взял взятку, вот к ним. Тех, которых убили, все равно уже нет, а есть убийца. Надо ему теперь наказание смягчить. Вот маньяк, он 60 человек убил, их уже нет, тех людей, а есть живой человек, который их убил, давайте к нему проявим гуманизм и не будем его приговаривать к смертной казни. И не приговаривают, поэтому каждый преступник знает, что может вас убить, и государство ему гарантирует, что смертную казнь за это он не получит. Темные люди считали, что смертную казнь должны отменять господа убийцы, и тогда не надо будет применять смертную казнь. Если никто никого не убивает, никого и не привлекают к смертной казни. Оказывается, нет, пусть они нас убивают, а государство смертную казнь к убийцам применять не будет. Вот такие мы демократы и гуманисты. А если у вас есть деньги, много денег, ваша жизнь дороже, и вы можете нанять себе частных охранников. Наше бытие-для-иного равняется на США, ну, так и равнялось бы, ведь в США есть смертная казнь. Вот какие мысли приходят, если дойти до категории в-нем-бытия. Но если зафиксировать ее место в системе категорий диалектической логики, — это важная категория, без которой не понять, что такое определение.
В изменяющемся нечто обнаружилось три момента. Каков дальнейший ход рассуждений? Какая логика дальше может быть?
Давайте вспомним, что такое нечто. Это определенное наличное бытие. А мы чем пока занимались? Бытием, бытием, бытием.
Бытие-в-себе, бытие-для-иного, в-нем-бытие. Но ведь нечто — это не просто наличное бытие, а определенное наличное бытие. А определенность неотделима от наличного бытия. Значит, все, что мы выяснили для бытия, то есть наличие в нем в-себе-бытия, бытия-для-иного и в-нем-бытия, все можно отнести и к определенности.
Теперь остается только собрать плоды, можно сказать, трудов наших необычайных. А именно, берем определенность. Раз теперь мы заинтересовались отдельно определенностью, она выступает как изолированная определенность, как качество. Как только мы ее берем одну, саму по себе, то есть изолированно от наличного бытия, она подпадает под категорию качества. Так вот берем