Таким образом, мы должны на всякое общественное движение или изменение смотреть, исходя из определения развития — различать, где есть движение от низшего к высшему, от простого к сложному, а где нет, ясно видеть, что не является таким движением. Только в том случае, когда имеет место движение от низшего к высшему, от простого к сложному, мы имеем дело с развитием.
В философии есть разные концепции развития. Есть концепция, которая сводит развитие к накоплению количественных изменений. Больше угля, больше хлеба, больше сыра, больше дыма, больше гари, больше отбросов. Всего больше. В этом и состоит развитие. Вот, например, в Соединенных Штатах Америки всего много и даже кислорода они над своей территорией больше всех других государств потребляют, больше, чем выделяют кислорода все растительные ресурсы, которые есть на территории США. Там своего рода воронка, которая забирает кислород и выбрасывает углекислый газ. Поэтому и климат не может быть равновесным на Земле. И вот всего становится больше, больше и больше. Однако если я больше съем, я буду более развитый? Я раздобрею, но от этого более развитым еще не стану.
В Советском Союзе позднесоветское руководство считало, что если всего больше производится, то, значит, идет развитие. Но это не так. Если больше стало продуктов хорошего качества, означает ли это, что реализуется цель социализма? А если продуктов больше, а людей все меньше, как в современной России? Или если идет изменение законодательства в сторону уменьшения ответственности за коррупцию? Чтобы не расстраивались взяточники, наш президент озаботился смягчением законодательства. Теперь уже не конфискуется их имущество и уголовной ответственности за получение взятки нет. Взяточник, пойманный с поличным, теперь может на вполне законном основании откупиться, уплатив сумму, кратную взятке, на которой его поймали. Он, к примеру, в течение года сто взяток получил, на одной его поймали, он уплатил за пойманную взятку в 10 раз больше ее размера и может, как ни в чем не бывало, брать взятки дальше. А государство будет деньги получать от взяточников. Это как бы налог на взятку.
Понимание развития как чисто количественного изменения ущербно. Например, Горбачев с Лигачевым говорили: «Больше социализма!». Наивные люди ахали: «Надо же, они хотят сделать больше социализма!». Но как можно сделать больше социализма, если страна не только социалистическая, то есть такая, в которой социалистической является государственная власть, а уже построен социализм? Никак. Вот в Гражданскую войну другое дело: красные больше заняли — больше социализма, отступили — меньше социализма. Или вообще в переходный период от капитализма к социализму, где социализм составлял один из пяти укладов, если социалистический (коммунистический) уклад расширился — это значит, что стало больше социализма. Он сузился — меньше социализма. А если идет отступление, как было в период НЭПа, надо было в ряде вопросов отступить, дать мелкотоварному укладу возможность обеспечить больше продуктов, потому что народ недоедал, так это означало в соответствующих вопросах меньше социализма. А развитие общества от капитализма к социализму в целом шло? Да, шло, хотя нэп был временным отступлением с последовательно социалистических позиций. Но Ленин заявлял, что из России нэповской будет Россия социалистическая. Вот в тот, переходный, период можно было говорить: больше или меньше социализма. А как можно говорить «больше социализма», когда имеется единственный уклад — коммунистический? Больше социализма уже не может быть, но он может становиться все более развитым и перерастать в полный коммунизм.