Если вы боретесь со своей противоположностью, то это не означает что ваша противоположность не борется с вами. Если человек, например, борется со своими недостатками, то это вовсе не значит, что его недостатки не борются с ним. Если государство борется с такими государственными болезнями, как бюрократизм и коррупция, то это не значит, что бюрократизм и коррупция не борются с государством. Если общество борется с наркоугрозой, то это не означает, что в этой борьбе оно не терпит поражений от тех, для кого производство, транспортировка и продажа наркотиков представляет собой высокодоходный бизнес. Причем борьба положительной и отрицательной тенденций может идти с переменным успехом. Если кто-то боролся со своими недостатками, то может быть такое, что они его победили. Потому что они тоже с человеком боролись, но более успешно, чем он с ними. Или недостатки не борются? Вот пьяницы все время борются с водкой. Сколько уничтожили этого алкоголя, а он все равно остается непобедимым. А разве на папиросах не пишут, что курение убивает? И в этом состоит почти вся борьба с курением.
Курение людей убивает, а вот общество курение не «убивает» Наркотик борется с человеком, даже такой элементарный как никотин или как алкоголь. Наркомафия не только не отступает, но и наступает, разлагая человечество.
То есть борьба противоположностей никак не может пониматься как односторонняя борьба, как борьба только одной стороны против другой. Таких противоположностей нет ни в природе, ни в обществе, ни в сознании и мышлении. Если одна сторона борется с другой, то другая борется с первой. Поэтому развитие всегда идет противоречиво. Только через борьбу противоположностей и, соответственно, противоположных тенденций.
Вся общественная жизнь есть борьба противоположностей.
Новое, передовое борется со старым, отживающим. Но старое так просто позиции не сдает. Когда новое рождается, оно, разумеется, слабее старого. Раз оно слабее, то сначала оно проигрывает, а выигрывает старое. Вот сейчас говорят про модернизацию, представляя дело так, будто тем самым внедряется новое, передовое. На самом деле модернизация — это просто осовременивание. У американцев, французов, немцев, японцев современное, а у нас не современное. Решают, что надо у них купить. И покупают то, что есть. А в это время американцы, французы, немцы и японцы начинают разработку образцов продукции, которая будет передовой через 4–5 лет. Наше государство вместо того, чтобы также организовать разработку и продвижение продукции, которая будет лучшей в мире через несколько лет, закупает за границей старье и тем самым финансирует не свои институты и предприятия, а иностранные. В итоге эта «модернизация» сводится к тому, чтобы закрепить нашу отсталость и все время быть в хвосте у других держав. Такая «модернизация» оказывается формой борьбы старого с новым, передовым, формой подавления того передового, что есть в отечественном производстве. Вы сделайте новый, передовой самолет, новый, передовой автомобиль. Не покупайте за границей то, что уже собираются снимать с производства, как получилось с вытеснением нашей «Волги» самой плохой американской машиной «Крайслер», а сделайте тот продукт, которого еще нет, который будет современным через пять лет. Иначе мы вечно будем плестись в хвосте. Возьмите наши 30-е годы. Разве тогда ориентировались на изготовление того, что является современным? Нет, танки делали в расчете на то, чтобы они через несколько лет превосходили будущие немецкие, не так ли? Самолеты — чтобы они летали быстрее будущих немецких и были более маневренными, чем будущие немецкие. Пушки — чтобы были лучше, чем будущие немецкие. А если бы делали просто современные? Ну, тогда бы мы были разбиты в Великую Отечественную войну. А вроде бы красиво говорят — модернизация, да? Это форма борьбы против нового и передового.