— Успеем, мы уже на равнине!
Я хватаюсь за рукав Борькиного пальто, а он — за обледенелую ветвь абрикоса, стоящего у самой дороги, тут же обломившуюся. Он валится на лед, и я валюсь рядом.
— Рукав хоть отпусти, — просит Горбыль. — Чего вцепился?
Мы встаем и потихоньку продвигаемся вперед.
Преодолев ледяную равнину, выбираемся на асфальт, густо посыпанный песком.
— Давай, Горбыль! — кричу я. — Чуть быстрее автобуса!
И мы рванули. И успели. Вбежали в ворота районной больницы, нырнули в подвал, где находилась раздевалка, облачились в халаты и понеслись по лестнице вверх, на второй этаж, на ходу надевая колпаки. Пробежав по коридору, остановились на минутку, перевели дух и степенно вошли в практикантскую. Это огромная, отведенная для нас комната, что-то вроде вместительного чулана для больничной рухляди. На больничной кушетке, на голых кроватных сетках, старых стульях, уже сидела вся практикантская группа — восемь наших девчонок-однокурсниц.
— Все курочки уже на насестах, — шепчет Борька. — Ку-ка-ре-ку!
И садится рядом с Людой Потёмкиной, оставляя мне половинку стула.
— Привет, петушатина! — шепчет Люда, и ее золотая фикса на центральном переднем зубе одаривает Борьку лишь ему предназначенным сиянием. — Дай за бородку подержаться!
Слева от стола, в старом, замученном кресле, сидит наша руководительница, едва в него помещаясь. В белоснежном халате и высоком колпаке, с крупным носом на запорошенном белой пудрой лице, она похожа на снеговика. Маленькие сучки глаз цепляют, царапают.
То и дело опуская взгляд на колени, где расположился наш журнал по практике, Ираида Яковлевна знакомится с нами, по очереди называя фамилии и окидывая каждого острым, внимательным взглядом.
— Козаченко, — читает Ираида Яковлевна и поднимает от журнала голову.
— Ко-за-чух-нен-ко, — привычно произносит по слогам свою фамилию Соня Козачухненко, поднимая руку.
— Ее все время путают, — словно бы извиняясь, поясняет Ирина Мерц, наша староста.
Ираида Яковлевна молча кивает и называет следующую фамилию.
Последняя в списке фамилия Тамары Ян, огромной девицы с заторможенными движениями и такой замедленной речью, что никогда еще ни один преподаватель не дослушал ее до конца. Не найдется таких и впредь! Всякий раз, когда Тамару вызывают к доске, все дружно кладут голову на стол и закрывают глаза.
— Хорошо, — говорит Ираида Яковлевна, оглядывая Тамару, — а теперь перейдем к делу. Тема нашего практического занятия — подкожные и внутримышечные инъекции. — Ираида Яковлевна скучным и пустым взглядом скользнула по всем сразу и выдвинула средний ящик стола. — Здесь шесть шприцов и пять подушечек. Пока потренируйтесь на них.