Виктор ступил на пыльный проселок, захлопнул дверцу и сказал:
— Привет!
В давным-давно брошенном строителями городка бараке расположилась временная конюшня съемочной группы. Толкнув хилую дверь, Виктор оказался в вонючем помещении. Темно было, как у негра под мышкой. Виктор постоял недолго, привыкая к темноте, но не привык, и поэтому позвал вслепую:
— Серега!
Ни ответа, ни привета. Он осторожно двинулся к закутку, в котором вчера так мило употреблял спиртные напитки. За прикрытым попоной дверным проемом тускло светилось маленькое оконце. Срам и безобразие вчерашней пьянки: немытые стаканы, грязные тарелки, сухие хлебные объедки, глистообразная колбасная кожура. И здесь не было никого. Виктору захотелось на волю.
На солнце зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как от дороги шел к конюшне бывший витязь, а ныне конюх — юный герой сегодняшнего дня. Буденовку герой нес в руках — жарко ему было.
— Где Серега? — спросил у него Виктор.
— Когда мы на съемку уезжали, здесь был. А что, его нет?
— Был бы — не спрашивал. — Виктор решил уходить, но передумал. — Он что, сильно пьяный с утра был?
— С утра — нет, совсем нет! Вроде бы к съемке готовился, оделся вот в эту форму. — Конюх осмотрел свой наряд. — На коня сел, чтобы размяться, в лесок уехал, а когда вернулся, прямо из горла бутылку выпил, разделся, и сказал, чтобы я на трюк шел.
— А ваш полкаш вонючий, что?
— Семен Афанасьевич покричал, конечно, но что ему делать? Разрешил мне попробовать.
— Ты-то когда-нибудь подсечку делал? — осведомился Виктор.
— Не, сегодня в первый раз.
— Рисковый ты парень. А коня тебе не жалко?
— А чего его жалеть? Он же выбракованный. Сегодня его на колбасу, или завтра — какая разница?
— И рассудителен ты к тому же, — сказал Виктор и пошел в город.
Серега спал в номере у осветителей. Виктор безжалостно растолкал его и, глядя в красные, как у кролика, глаза, порекомендовал:
— Слюни подбери.
Рукавом джинсовой рубахи Серега потер мокрый рот, сообщил:
— Подобрал. А теперь что?
— А теперь ко мне пойдем. Я опохмеляться буду, а ты посмотришь.
Сценарист — положение обязывало — жил в люксе на девятом этаже. Поднимаясь в лифте, рассматривали друг друга. Серега усиленно пучил глаза, старался окончательно осознать, кто же все-таки потревожил его глубокий, как пропасть, алкоголический сон. Даже в пьяном раскордашном маразме умел хранить трюкач Серега достойную физическую форму: и покачивался координированно, и плыл целесообразно. Хорошо сколоченный, ловкий, заготовленный Богом для мужской работы.
— Это ты, Витя? — догадался Серега, когда на девятом этаже разошлись автоматические двери.