Такое же большое и сильное, как он сам.
Вот он такое дело и нашел.
Короче, на следующее лето развалины монастыря ожили. Появилось несколько рабочих, а у Иваныча — добровольные помощники, такие же подвижники, как и он сам.
«Подобное притягивается подобным», — заключила мама, собирая вещи, чтоб отправить меня в Крым, на практику.
Все, что происходит в монастыре, я увидел уже собственными глазами летом. Вместе с Лёнчиком, Васькой и Денисом.
Теперь на лагерной мачте развевался российский флаг. Сменились вожатые. И доктор сменился. Правда, не в лучшую сторону. Вместо Верочки работала толстая пожилая тетка.
Хорошо, что никто из нас не заболел, пока мы находились в лагере.
Когда практика закончилась, мы с Васькой и Лёнчиком поднялись на гору и помогали Иванычу восстанавливать монастырь почти до конца лета.
Денис тоже приехал после окончания занятий в колледже.
Для росписи храма, о чем мы втроем мечтали, еще время не подошло, а вот на подсобных работах Иваныч нас использовал на все сто. Мы грузили камни, мешали бетон, вывозили мусор. Загорели дочерна, и мускулы появились, честное слово!
Лёнчик, кстати, очень жалел, что не присутствовал при нахождении иконы. Они с Васькой по-прежнему не теряют надежды найти сундук с золотом, зарытый на горе в Средние века.
Про себя я не могу сказать, что сильно жажду найти средневековые сокровища. Но… А вдруг? Кто знает, может, нам и повезет!
На пару недель приезжали и мои родители.
Мы с ними спускались в поселок и ходили в храм, к «нашей» чудотворной иконе. Икона продолжает исцелять людей, и народ стал приезжать к ней из разных мест.
Мы втроем стояли на службе. Я радовался и чувствовал себя именинником.
У Жанны и Иваныча родилась дочь. Назвали ее Ксенией. Жанна летом сняла в поселке жилье для себя и дочери, а мужчины раз в неделю спускаются к ней с горы. Все трое: Иваныч, Денис и Васька.
И я с ними.
В нашей компании я теперь не единственный ребенок, как вы понимаете. Нас уже четверо.
Работа по восстановлению монастыря продвигается медленно. Но продвигается! Не всё сразу. Ведь в Крыму только закончилось первое российское лето…
Гора…
Через два года я вернулся к своей горе. Почти два года разлуки.
Я вырос, а она не изменилась. Все так же цветут на ней безымянные цветы, порхают мотыльки и стрекочут кузнечики.
Гора осталась все той же — таинственной и манящей.
Неподдельной.
Гора ничуть не изменилась и от того, что изменилась страна, в которой она теперь находится.
Но мне кажется, что гора тоже радуется вместе с нами. Просто… не может же гора прыгать и хлопать в ладоши…