Болан мягко отвел ее руки, сбросив с себя одежду. Валентина откинулась на подушки и молча застыла, не сводя с него нетерпеливых глаз.
- Я люблю тебя, Мак Болан. Он лег рядом, ласково ответив:
- Спасибо.
- Я прошу тебя... - ее голос был тише дуновения летнего ветерка.
- Вал, милая, прижмись ко мне покрепче...
- О-о! Мак! Я люблю тебя... Мак!
- Я тоже люблю тебя, Вал.
Их дыхание смешалось, слившись воедино. Валентина отдалась своей любви со стонами и слезами радости, наслаждения и счастья...
Мак держал Валентину в объятиях, и ее голова лежала у него на груди, когда она, слегка повернув голову, прошептала:
- Мне так не хочется, чтобы сегодняшний день когда-нибудь закончился. Хотя это неизбежно, но, несмотря ни на что, я счастлива.
Болан улыбнулся ей и, поцеловав ее в висок, ответил:
- Мне очень жаль, что обстоятельства сложились именно так, Валентина. Ведь ты заслуживаешь большего, гораздо большего.
- Мне трудно представить... - робко возразила она.
- Ты могла бы, по меньшей мере, полюбить человека, достойного тебя.
- Оставь эти глупости, Мак, - она приложила палец к его губам и продолжила:
- Ты можешь скрыться, забыть этих людей. Ведь есть столько отдаленных уголков, куда бы ты мог уехать. Если хочешь, я пойду за тобой хоть на край света.
- Что понимает в мире жестокости и насилия ангел вроде тебя? - серьезно спросил Болан.
- Зла недопустимо, Мак. Его можно сотворить, но тот, кто совершит зло, сам же и пожнет его плоды.
- Очень опасная теория, - ответил Болан. - Стоило бы поговорить в этом духе с евреями о Гитлере.
- Но ведь именно Гитлер испытал на себе все несчастья от своего зла.
- Да. Но только что произошло бы, подставь ему мир другую щеку? Люди получили бы вторую звонкую оплеуху и неизвестно где находились бы теперь.
Они замолчали. Потом Валентина взобралась на Мака верхом и, нагнувшись, ласково куснула его за нижнюю губу.
- Ты полностью посвятил себя насилию, так? - грустно спросила она.
- Нет, ты ошибаешься, Вал. Не полностью, но сейчас да.
Его руки, нежно скользнув вдоль спины Валентины, опустились на ее круглые, выпуклые ягодицы:
- Как бы то ни было, Вал, а мне отступать некуда. Я больше никогда не стану свободным человеком. Никогда. Правосудие преследует меня за мои "преступления". Меня разыскивает армия, и скоро я прослыву дезертиром. Мафия тоже охотится за мной. А теперь, дорогой мой идеалист, и ты с ними заодно... Получается, что Мак Болан выступает один против всего мира.
- Тебе нужны добровольцы? - прошептала Валентина.
- А?
Вместо ответа она обвила его руками, прижимая к себе в бесконечном отчаянии женщины, обреченной на вечное одиночество. В уголках глаз, едва сдерживаемые, блеснули крупные слезы.