Чуть позже Коуэн сделал ответный звонок, коротко переговорив с Траутом.
– Мы провели разведку, – объяснил телохранитель. – Какую-то женщину сильно избили у нее дома. Очевидно, муж нанял какого-то типа, чтобы забил ее до смерти. Причем как можно медленнее, чтобы она страдала.
– А я думала, у моих родителей был трудный развод, – содрогнувшись, шепнула Меган со смесью печали и отвращения. – Этот тип очень-очень ненавидел жену.
– Удалось спасти? – поинтересовалась Хезер.
– Ага. Ублюдка схватили, не дав ему довести работу до конца. Женщине придется несколько дней провести в больнице, но она поправится.
– Слава богу, – выдохнула Хезер.
– Ох уж это человечество, – покачав головой, печально промолвил Холл. – Порой трудновато его любить.
– Это уж точно, – поддержала Меган. И после долгого молчания добавила: – Но, как это ни ужасно, мы не должны поддаваться разочарованию именно сейчас.
Все согласно закивали, разделяя ее чувства.
– А, знаю! – встрепенулась Меган несколько секунд спустя с лукавой улыбкой. – Почему бы нам не удалиться в свои комнаты, чтобы найти позитивный способ укрепить веру в свою человечность?
Отвернувшись от Меган, Альтшулер заглянул на самое дно глаз Хезер.
– А вот это, – сказал он, наученный предыдущим промахом, – лучшая идея из всех, какие я слышал за последнее время.
50
Еще ни разу в жизни Алекс Альтшулер не был так счастлив. Они с Хезер занимались любовью несколько раз за ночь и рано утром, а когда их тела не были слишком заняты, болтали, как подростки на пижамной вечеринке. Поспать им удалось всего пару часов, но Альтшулер испытывал и душевный, и физический подъем, а Хезер Замбрана так и лучилась счастьем рядом с ним.
Пресс-конференция была запланирована на десять утра по нью-йоркскому времени, когда в Калифорнии было только семь утра. Они поставили будильник на шесть, но в пять тридцать сна у них не было ни в одном глазу, так что решили начать день с места в карьер, поскольку Альтшулер был уверен, что будет не в состоянии заниматься любовью еще много часов – а может, никогда.
Оба по-быстрому приняли душ и уже направлялись в кухню, чтобы сделать остальным постояльцам дома сюрприз, поджарив на завтрак оладьи, когда услышали пронзительный вопль «не-е-ет!» со стороны спален. Голос, вроде бы, принадлежал Нику Холлу.
Они бросились к его комнате, и Альтшулер постучал в дверь.
– Ник, ты там в порядке?
Ни звука в ответ.
– Ник, если ты не отзовешься, я вхожу.
Так и не дождавшись ответа, Альтшулер повернул ручку, и они с Хезер ступили в комнату.
Холл сидел на кровати в голубых пижамных штанах и без рубашки с ошеломленным видом, словно впал в кому. В руке он держал исписанный блокнотный листок.