. Но в этом обращении к ушедшему отразилось также и меняющееся мировоззрение. События меровингского периода к тому времени уже были историей, и они стали привлекать внимание образованных людей каролингской эпохи, которые, как Эйнхард, искали в «далеком прошлом» объяснение успехов новой династии. Другие же, как, например, авторы первых картуляриев (сборников старых грамот), искали данные для легитимации создававшихся монастырских доменов
>{265}. Поэтому нет ничего удивительного в том, что многие нарративные сочинения, содержащие информацию о ранней истории монастыря Сен-Дени, вошли в оборот (или были составлены) именно в каролингский период. Они представляли собой поиск особого прошлого, которое монастырь и его аббат Фульрад хотели предъявить новым властителям Галлии для получения особого статуса. Но именно этот поиск прошлого способствовал возникновению легенд и разного рода спекуляций об истории Сен-Дени в период ослабления династии Меровингов и постепенного подъема династии Каролингов. Такие сочинения, как «Деяния короля Дагоберта», возникновение которых можно отнести именно ко времени правления Пепина III или Карла Великого, явились причиной неисправимого перекоса в отношении оценки роли этого монастыря в поздний период правления династии Меровингов. А именно — они создали впечатление, будто уже с начала VII в. королевская власть стала твердо опираться на ресурсы монастырей, которые уже тогда превратились в экономические центры как своей округи, так и всей Галлии. Однако сравнение агиографических сочинений VII в. с памятниками, написанными или отредактированными позже, показывает, что для современников власть королей вовсе не обладала монополией на использование ресурсов монастырей. Более того, для них согласие между правителями и прелатами, а равно и способность договариваться была центральным элементом мировоззрения.
Агиографические сочинения создали картину истории Галлии в VII в., отличающуюся от представленной нарративными источниками VI в. (сочинениями Григория Турского) и VII в. (историческими трудами Фредегара и автора «Истории франков»). Памятники житийной литературы являются интересными источниками, которые свидетельствуют о процессе возникновения и распространения монастырей в королевстве франков, а также о том, как обители стали неотъемлемой частью экономического и политического уклада; именно он виделся современникам единственно законным. С точки зрения авторов житий членов королевской семьи и династии («Житие Балтхильды» и «Деяния короля Дагоберта»), монашеские общины имели непосредственное отношение к созданию новой структуры организации власти, потому что представляли собой экономические политические центры, объединявшие местных землевладельцев, церковь в лице как черного, так и белого духовенства, и представителей светской власти. Они подчеркивали роль королей в основании монастырей и стремились создать картину сознательной и продуманной политики опоры на них. Знатные особы, служившие королю и церкви (такие, как рассмотренные в этой главе Эдуэн Руанский и Элигий Нойонский), помогали согласовывать интересы местных сообществ, правителей и “ecclesiae”