Проспект на деле оказался длиннее, чем представлялось. Прошло с полчаса, прежде чем людской строй выбрался на открытый участок сравнительно недалеко от Белой башни. Широкая площадь была будто залита сероватым, похожим на мрамор гладким покрытием, а в глубине площади, вокруг самой башни, – приволье изумрудно-зеленой травы. В начале проспекта лицом к башне высилось еще более внушительное здание: нижние этажи облицованы черным мрамором, верхняя часть в превосходной сохранности. Среди всех других строений, обступающих площадь, это было самое громадное. А от прочих оно отличалось еще тем, что не имело окон. При более пристальном взгляде становилось ясно, что окна все же есть, застекленные все тем же прозрачным материалом, только темного цвета, а потому почти не выделяющиеся на окружающем темно-сером фоне. Здание тянулось к небу на противоположном конце зеленого поля, словно грозный безмолвный вызов башне.
Дарол перестроил своих в два ряда, лицом к черному фасаду. Найлу, Вайгу и Сайрис было велено встать отдельно. Через несколько минут из здания появилась женщина. Найл по ошибке принял ее за Одину; впрочем, нет, эта повыше ростом. И одета как хранительница: одеяние из черного лоснящегося материала, руки открыты.
– Встаньте навытяжку, – скороговоркой пробормотал Дарол, – выше подбородок.
Приблизившись, женщина окинула стоящих жестким взором. Мужчины, все как один, застыли деревянными истуканами. Проходя перед строем, она где-то на середине задержалась перед мужчиной, ростом на полголовы выше остальных (изумительные бицепсы, несокрушимый подбородок).
– Ты повел зрачками, – холодно заметила она.
Недвижно таращась перед собой, мужчина произнес:
– Прошу простить, госпожа.
Женщина отвела ладонь, словно собираясь влепить нарушителю пощечину; тот застыл лицом, готовый принять удар. Внезапно женщина переменила решение и, сжав руку в кулак, жестко ударила его в солнечное сплетение. Верзила, поперхнувшись дыханием, перегнулся пополам. Женщина отодвинулась назад и, чуть примерясь, пнула его в лицо. Здоровяк был настолько массивен, что не опрокинулся, а лишь рухнул на колени, отчего получил еще один удар в подбородок тупоносым башмаком. Раскинув руки, несчастный со стоном вытянулся, на гладь покрытия струйкой стекала кровь. В строю никто не шелохнулся. Служительница хищно рыскнула вдоль строя взором туда-сюда – нет ли таких, кто шевельнулся. Затем продолжила обход и пошла до конца строя. Наконец повернулась к Даролу.
– Ну ладно, можешь разводить по работам.
Перед Найлом, Вайгом и Сайрис она остановилась прочно. Все трое стояли, не смея даже моргнуть. Найлу краем глаза было заметно, как губы ей коверкает ухмылка.