Человек, которому Дуду передал пенал из черного дерева.
Я сделал шажок, чтобы выйти на свет, но он уже давно меня заметил и без колебания направился ко мне. Его лицо с тяжелой челюстью соответствовало плечам атлета, обтянутым черной курткой.
– Вы пришли.
Выговор был четкий, священнический, без следа акцента.
– Это вы назначили мне встречу? – спросил я глупо.
– А кто же еще?
Я был ошеломлен:
– Кто вы?
– Анджей Замошский, нунций Ватикана в нескольких странах, в том числе во Франции и Польше. Забавная у меня судьба: иностранный посол в родной стране.
Немного привыкнув к его речи, я различил легкий акцент. Настолько легкий, что трудно было сказать, влиял ли на него родной язык или все остальные, на которых он говорил. Я обвел рукой неф:
– Почему эта встреча? Почему здесь?
Прелат улыбнулся. Теперь я рассмотрел его в подробностях. Энергичные черты, заостренные серебристыми прядями на висках. Радужки ледяного голубого цвета. Нос, тонкий, прямой, почти женский, смотрелся странно на его лице инструктора спецназа.
– На самом деле мы никогда не расставались.
– Вы за мной следовали?
– Зачем? Мы идем одной дорогой.
– У меня уже не хватает терпения для разгадывания загадок.
Мужчина повернулся, потом быстро преклонил колени. Он указал на боковую дверь, из-под которой выбивался свет.
– Идемте со мной.
Облицованная светлым деревом исповедальня напоминала шведскую сауну. Здесь пахло сосной и ладаном. Но аналогия на этом заканчивалась, так как холод здесь стоял собачий.
– Дайте мне ваш плащ. Мы его высушим.
Я послушно передал ему плащ.
– Чай, кофе?
Замошский положил мой плащ на небольшой электрический радиатор, затем взял термос и быстро свинтил с него крышку.
– Пожалуйста, кофе.
– У меня только «Нескафе».
– Неважно.
Он положил чайную ложку порошка в пластиковую кружку и залил кипятком.
– Сахар?
Я покачал головой и осторожно взял кружку, которую он мне протягивал.
– Здесь можно курить?
– Разумеется.
Поляк подвинул ко мне пепельницу. Эти церемонии, эта вежливость между незнакомыми людьми на фоне убийств и фанатизма казались фантастикой.
Я закурил и устроился на стуле. Мне еще не удалось преодолеть разочарование – Манон нет, никакой таинственной дамы под сенью храма. Но я чувствовал, что эта новая встреча даст свои плоды.
Мужчина повернул другой стул и уселся на него верхом, скрестив руки на спинке, – его черные манжеты искрились. Поза была, по-видимому, срежиссирована так же, как и непринужденность.
– Вы знаете, что меня интересует, не правда ли?
– Нет.
– Тогда вы менее продвинулись, чем я предполагал.
– Вам бы надо мне помочь. Кто вы? Что вы ищете?