Мне было совсем нетрудно представить себе, как соперничают эти две группы. Ван Дитерлинг держал свой козырь – Агостину, а у Замошского должны быть собственные досье.
– Если вы хотите, чтобы я познакомил вас с добытыми мною фактами, – сказал я, – предложите мне что-нибудь взамен.
Священник поднялся. Его стальной взгляд предупреждал: «Осторожнее, следите за тем, что говорите». Но он произнес спокойным тоном:
– Вам уже невероятно повезло, Матье, раз вы все еще живы и в здравом уме. Сами того не зная, вы ввязались в настоящую войну.
– Вы имеете в виду внутреннюю войну между различными религиозными группами?
– Нет. Наше соперничество лишь вторичное явление. Я говорю о настоящем конфликте, о борьбе Церкви с могущественной сатанинской сектой. Я говорю о реальной угрозе для нас всех. Для нас, солдат Господа, и всех христиан планеты.
Уже не так уверенно я продолжал:
– Эта угроза – «лишенные света»?
Замошский сделал несколько шагов, заложив руки за спину.
– Нет. «Лишенные света» скорее являются ставкой в этой битве.
– Я не понимаю.
Нунций подошел к старому колченогому письменному столу, стоявшему за пюпитрами для нот, и достал фломастер:
– Знаете ли вы этот знак?
Он начертил окружность, перечеркнул ее горизонтальной линией, потом пририсовал несколько звеньев цепи. Татуировка Казвьеля и печатка на перстне Мораза. Значит, это был символ сатанинской секты.
– Я видел его уже два раза.
– Где?
– В татуировке на груди одного мужчины и в гравировке на перстне другого.
– У меня есть сведения, что оба мертвы.
– Если у вас есть ответы, зачем задавать вопросы?
Замошский улыбнулся, затем надел колпачок на фломастер.
– Патрик Казвьель. Ришар Мораз. Первый умер тридцать первого октября на ватиканской лестнице. Другой недалеко от дома доктора Бухольца, в окрестностях Лурда, на следующий день. Вы убили их обоих. Если вы хотите, чтобы мы заключили соглашение, вам следует вести со мной честную игру.
– Кто говорил о соглашении?
Он постучал по рисунку:
– Вы не хотите узнать, что этот рисунок означает?
– Покопавшись, я и сам все узнаю.
– Разумеется. Но мы можем сэкономить вам время.
Нунций терпеливо мерил комнату уверенным шагом. Мне уже порядком надоело это кружение.
– Как называется эта секта?
– «Невольники». Они считают себя рабами дьявола. Отсюда и их символ: железный ошейник. Их еще называют Писцами. Сатанинские секты – моя специальность. Моя настоящая работа – выявлять эти группы по всему миру. Однако из всех, которые я встречал или изучал, «Невольники» – самые жестокие, самые опасные. В высшей степени.
– Какой у них культ?