Корина Маньян наверняка все это знала, но против Манон не было никаких улик. Пришлось прекратить разработку этой версии. Маньян даже собиралась закрыть дело. Но теперь вмешательство Люка всколыхнуло все подозрения. Видела ли Манон «что-то» в 1988 году, когда находилась в коме? Изменило ли ее это давнее переживание так же, как Агостину? Спровоцировало ли оно шизофрению, которая привела к раздвоению личности?
Я вошел к себе в кабинет и бросил на стол кипу бумаг, которую вынул из своей почтовой ячейки. У меня на автоответчике было несколько сообщений, два из них – от Натали Дюмайе. Она хотела знать, чем закончился утренний сеанс. После моего возвращения комиссар все время меня шпыняла. Она была недовольна моим исчезновением и лаконичными объяснениями, которые я ей представил.
Я тут же вышел из кабинета.
Лучше сразу же освободиться от этого груза.
Я в нескольких словах описал произошедшее. В заключение посоветовал ей обратиться за дополнительной информацией к Левен-Паю. Я уже пятился к выходу, когда она предложила мне чаю. Я отказался.
– Закройте дверь.
Она произнесла это с улыбкой, но тоном, не терпящим возражений.
– Садитесь.
Я уселся в кресло напротив нее. Она обратила ко мне свой знаменитый ясный взгляд:
– Что вы обо всем этом думаете?
– Это компетенция психиатров. Надо знать, проходит ли такое без последствий и…
– Речь идет как раз о последствиях. Вы полагаете, Люк не пострадает?
Я сделал неопределенный жест. Возвратившись, я доложил ей лишь о некоторых результатах своего расследования. Об общности дел Симонис, Джедды и Рихиимяки. Я рассказал о сатанинских убийствах, но не упомянул ни о «лишенных света», ни о «Невольниках». Однако она продолжала:
– Я не верю в дьявола. Еще меньше, чем вы. Потому что я не верю даже в Бога. Но можно себе представить, что такая галлюцинация перерождает того, кто ее видит, и толкает его на совершение преступления… особого рода.
Я не ответил.
– Я лишь формулирую ваши собственные выводы.
– Я вас не знакомил со своими выводами.
– Косвенным образом познакомили. Вы выявили три убийства в четырех точках Европы, совершенные одинаковым способом. По меньшей мере в двух случаях мы знаем убийц. Каждый из этих людей пережил негативный предсмертный опыт. Это ведь так, не правда ли?
Я молчал. Она продолжала:
– И Люк сейчас как раз находится в таком состоянии – полного… перерождения.
– Ничто не указывает на то, что он переродится.
– По-моему, все признаки налицо.
– Вы судите слишком поспешно.
– У вас другая гипотеза?
– О ней еще рано говорить.
– Рано? А я думаю, что даже поздновато. Вас заждались другие дела. Вы должны вернуться к работе.