Том взял предложенную tenente итальянскую сигарету. Он подумал, что это, наверное, и есть антракт по-итальянски, перерыв между действиями. Они наверняка полезут в частную жизнь Дикки, будут интересоваться его подделанными чеками и всем прочим. С трудом подбирая итальянские слова, Том произнес серьезным тоном:
– Я читал в одной газете, что полицейские думают, будто синьор Гринлиф, если он не явится, будет обвинен в убийстве Фредди Майлза. Это на самом деле так?
– Нет, нет, нет! – протестующе заговорил tenente. – Но явиться он должен обязательно! Почему он прячется от нас?
– Не знаю. Да вы и сами сказали, что он не стремится помогать вам, – мрачно отозвался Том. – Он мне и в Риме не очень-то помог, не сообщил, что полиция хочет переговорить со мной. Но в то же время… я не могу поверить в то, что он убил Фредди Майлза.
– Но… видите ли, один человек в Риме сказал, что видел двух мужчин, стоявших возле машины синьора Милеса, на противоположной от дома синьора Гринлифа стороне улицы, и что оба они были пьяны или… – Он сделал паузу ради дополнительного эффекта и заглянул Тому в глаза. – Возможно, один из них был мертв, потому что второй прислонил его к машине! Разумеется, мы не можем наверняка утверждать, что тот, кого поддерживали, был синьором Милесом или синьором Гринлифом, – прибавил он, – но если бы нам удалось найти синьора Гринлифа, мы могли бы, по крайней мере, поинтересоваться у него, был ли он настолько пьян, что синьору Милесу пришлось его поддерживать. – Он рассмеялся. – Вопрос-то серьезный.
– Понимаю.
– У вас нет никаких соображений, где в настоящий момент может быть синьор Гринлиф?
– Нет. Абсолютно никаких.
Tenente задумался.
– Вы не знаете, синьор Гринлиф и синьор Милес ссорились когда-нибудь?
– Нет, но…
– Да-да?
Том медленно продолжал говорить то, что, как ему казалось, и нужно было сказать.
– Мне известно, что Дикки не поехал кататься на лыжах, когда его пригласил Фредди Майлз. Я еще, помню, удивился, что он не поехал. Почему – он так мне и не сказал.
– Я знаю об этой лыжной прогулке. В Кортина-д’Ампеццо. Вы уверены, что тут не замешана женщина?
У Тома проснулось было чувство юмора, но он сделал вид, что тщательно размышляет над вопросом.
– Не думаю.
– А как насчет этой девушки, Марджори Шервуд?
– Возможно, – ответил Том, – но я так не думаю. Наверное, я не тот человек, который может отвечать на вопросы о личной жизни синьора Гринлифа.
– Разве синьор Гринлиф никогда не говорил с вами о своих сердечных делах? – с чисто романским изумлением спросил tenente.
Это можно продолжать без конца, подумал Том. И с Мардж им будет не легче. Она будет отвечать на вопросы о Дикки, повинуясь своим чувствам, и итальянская полиция так никогда и не разгадает тайну душевных переживаний синьора Гринлифа. Да он и сам их не разгадал!