– Мне очень жаль, что не удалось провести с вами больше времени, – сказал Том.
– Мне тоже, мой мальчик. Быть может, в другой раз. – Мистер Гринлиф похлопал его по плечу.
Возвращаясь домой с Мардж, Том испытывал своего рода воодушевление. Все прошло на удивление хорошо, думал он. Мардж всю дорогу болтала, а потом принялась хихикать, потому что у нее оторвалась бретелька лифчика и ей пришлось одной рукой ее поддерживать, о чем она ему и сказала. Том думал о письме, которое получил днем от Боба Деланси, – первая весточка от Боба, если не считать полученной тысячу лет назад открытки, в которой Боб писал, что полицейские расспрашивали всех в доме насчет подлога с налогами, совершенного несколько месяцев назад. Мошенник, как можно предположить, пользовался для получения чеков адресом Боба, а чеки доставал самым простым способом – вынимал конверты из щели в почтовом ящике, куда их засовывал почтальон. Допросили и почтальона, писал Боб, и тот вспомнил имя и фамилию на конвертах – Джордж Макалпайн. Бобу все это казалось забавным. Он описал реакцию некоторых жильцов, которых допрашивали полицейские. Кто именно брал письма на имя Джорджа Макалпайна – вот в чем загадка. Что ж, ничего страшного. Про эпизод с налогами Том не позабыл, потому что знал, что расследование когда-нибудь да начнется. Он был рад, что оно дошло до этой точки и дальше не продвинулось. Том и представить себе не мог, как полиция вообще сможет связать Тома Рипли с Джорджем Макалпайном. Кроме того, как заметил Боб, мошенник даже и не пытался обналичить чеки.
Вернувшись домой, он сел в гостиной, чтобы перечитать письмо Боба. Мардж поднялась наверх, чтобы собрать вещи, а потом лечь спать. Том тоже устал, но предвкушение завтрашней свободы, когда уедут Мардж и мистер Гринлиф, было таким приятным, что он не прочь был бодрствовать всю ночь. Он снял башмаки, забрался с ногами на диван, откинулся на подушку и продолжил читать письмо Боба. «Полицейские считают, что почту время от времени забирает кто-то из посторонних, потому что ни один болван, живущий в этом доме, на мошенника не похож…» Странно было читать о нью-йоркских знакомых, Эде и Лоррейне, об этой барышне с мозгами тритона, которая хотела остаться в его каюте, когда он покидал Нью-Йорк. Странно и совершенно неинтересно. Какую жалкую жизнь они вели, перемещаясь по Нью-Йорку, спускаясь в подземку и поднимаясь оттуда, простаивая ради собственного удовольствия в каком-нибудь грязном баре на Третьей авеню, смотря телевизор, а если появлялись деньги, посещая изредка бары на Мэдисон-авеню или хороший ресторан, – как все это было убого по сравнению с самой затрапезной trattoria