– Эйтлих?
– Тебе не рассказывали? Это эльфийский ритуал.
– Что-то вроде блойв брайевур? – я вспомнила обряд, которым когда-то Эсфориэль связал себя с Тэйрантом.
– Да, но эйтлих сильнее. Пожалуй, это самая сильная наша магия. Эльфийские чудеса, как ты наверняка знаешь, не могут похвастаться особым разнообразием, – иронично заметил Фаник. – Эйтлих… как бы объяснить… каждый эльфийский мужчина раз в жизни может провести ритуал, который навеки свяжет его с любимой женщиной, и этим обрядом он отдаст ей половину своей жизни. Его может совершить только мужчина, и только с женщиной, которую он любит всем сердцем. И не как сестру, дочь или друга.
– А женщина тоже обязана быть эльфийкой?
– Нет. Эльфом, человеком, дроу – кем угодно.
Интересно, однако. Эльфы ведь бессмертны. И сколько будет половина от бесконечности?
– Значит, этим ритуалом пользуются, чтобы продлить жизнь своим возлюбленным, если они смертные?
– О, нет. К сожалению, эйтлих не замедляет старение. Если его и проводят со смертными, те предпочитают покончить с собой, прожив немногим дольше других людей.
Да, думаю, никому не хочется коротать вечность развалиной, гниющей заживо.
– И в чём тогда смысл?
– В том, что эйтлих может вытащить женщину почти с того света. Когда ты совершаешь его, она… будто рождается заново. Эйтлих исцеляет любое проклятие и излечивает любую рану, и он позволяет тебе вернуть возлюбленную к жизни, когда все остальные средства бессильны. Но лишь в том случае, если её сердце ещё бьётся. И если ты действительно её любишь.
– То есть эйтлих совершают, если женщине грозит преждевременная гибель?
– Именно.
Всё интереснее и интереснее. Ну да, Эсфор в Хьярте нашёл свою принцессу уже мёртвой, потому и не мог спасти её. А Хьовфин, видимо, вообще был в другом месте, когда его прекрасная Льомдэлль обратилась пеплом. Странно только, что Повелитель эльфов не спас жену восемнадцать лет назад, когда она умирала от яда…
Внезапное воспоминание заставило меня вскинуть голову.
– А вашу мать, – я постаралась произнести это как можно деликатнее, – случайно отравили не лёмуном?
В кивке Фаника не было ни печали, ни удивления:
– Именно поэтому отец не смог ничего сделать.
Понятно. Тот самый яд, который упоминала Морти, мгновенно останавливающий сердце; и этим выбором отравитель Повелительницы отрезал жертве все шансы выжить, даже чудом. А после такого ненависть Хьовфина к тёмным вполне объяснима. Если кто-то дважды отнял у тебя любимую женщину…
Однако наш таинственный интриган предусмотрел всё. Такое, пожалуй, заслуживает капельку уважения.