Повернувшись, он обратился к Шенбруну и Фушу, как к своим союзникам:
– Как бы мне хотелось, чтобы они были посообразительней, чтобы хоть с толком поломать машину. Тогда бы по крайней мере у меня была, черт их побери, возможность спустить с них шкуру! Но что ты можешь делать с этой публикой? С ними только зря время теряешь.
Оскар опять сжал кулаки, и Дрезнер приготовился к еще одной оглушительной плюхе.
– Пошел вон! – заорал Оскар.
Выскакивая за дверь, Дрезнер слышал, как Оскар уговаривал остальных, что лучше всего забыть все происшедшее.
– У меня там, наверху, есть первоклассный «Мартель», – сказал он. – Пойдемте, друзья, промочил горло…
Этот непонятный исход дела не удовлетворил Липольда и Шенбруна. Заседание не пришло ни к какому формальному выводу; не было вынесено никакого приговора. Но они не могли и подать жалобу, что Оскар Шиндлер устранялся от слушания или провел его спустя рукава.
Когда через много лет Дрезнер рассказывал об этой истории, он предположил, что в Бринлитце для спасения жизни заключенных пускался в ход целый ряд таких приемов, срабатывавших столь стремительно, что они производили впечатление чуть ли не вмешательства фокусника.
Хотя, если говорить по правде, весь Бринлитц как место заключения и производства в буквальном смысле представлял собой один потрясающий обман – с начала до конца.
Ибо предприятие это ровным счетом ничего не производило.
– Ни одной гильзы, – будут говорить заключенные Бринлитца, удивленно качая головами.
Ни одна гильза для 45-миллиметровых снарядов из якобы произведенных здесь, не пошла в ход, ни один корпус для ракет.
Оскар Шиндлер сам противостоял тому, чтобы данные по Бринлитцу хоть как-то соответствовали выпуску продукции на ДЭФ в годы пребывания в Кракове. В Заблоче производилось эмалированной посуды на сумму шестнадцать миллионов рейхсмарок в год. Участок боеприпасов «Эмалии» за то же самое время произвел гильз на полмиллиона рейхсмарок. Оскар объяснял, что Бринлитц не получает прежних доходов, скорее всего, «в результате отказа от выпуска эмалированной посуды» и соответственно не может дать соответствующего выхода военной продукции. Выпуск продукции военного назначения, говорил он, переживает трудности «начального периода». На деле он смог отправить заказчику всего одну машину с «запасными частями для вооружения», стоимостью двадцать пять тысяч, за все месяцы существования Бринлитца!
– Эти детали, – позже рассказывал Оскар Шиндлер, – поступили в Бринлитц уже в виде полуфабрикатов. Представить меньший объем поставок (для военных усилий) просто невозможно, потому что ссылки на «трудности начального периода» становились все более и более опасными и для меня, и для моих евреев, ибо министр вооружений Альберт Шпеер от месяца к месяцу повышал объем требований.