Манос заказал для казино копии, вернее, стилизации картин Боттичелли и попросил, чтобы персонажи на них были еще более обнажены, чем на оригиналах. Официанток предполагалось одевать (или раздевать, как он шутливо сообщал друзьям) соответственно.
Внутри отель выглядел весьма солидно, помещения цокольного этажа блистали роскошью, на них не пожалели денег. Манос был доволен тем, что точно нашел нишу и выигрывает в гонке по времени.
Стефанос был прекрасным пловцом, и то, что он строит прибрежный отель, казалось, вполне отвечает его характеру. Начинал он с нуля, а работу требовалось закончить как можно скорее. У него в запасе было чуть более шести месяцев, чтобы построить здание и успеть его подготовить к началу летнего сезона.
Используя ту модель, которой поначалу вдохновился его отец (скромно, без изысков, с простенькими номерами, выходящими на море), он успел вовремя, и отель «Таласса» готовили к открытию. Здание возвели в рекордно короткие сроки. Фундамент заложили неглубоко, а стены построили чуть ли не из фанеры, ведь гости все равно бо́льшую часть дня валялись на пляже, а вечера проводили в ближайшем баре. Затраты Стефаноса были минимальны, а это работало на него при сравнении бухгалтерских отчетов. Узнав, что его брат собирается открыть «Пиргос» 29 мая, Стефанос назначил эту же дату открытия. Вечером того же дня соперники устраивали прием, каждый у себя в отеле. Апостолос Папазоглу отправился в «Пиргос», а его жена — в «Талассу». Потом они поменялись местами.
Первое лето, казалось, прошло удачно для обоих сыновей. Отца впечатлили и удивили прибыли, и, к облегчению того и другого, он не стал глубоко вникать в проблемы их бизнеса.
Манос утаивал от отца то, что происходит за кулисами. Он и сам закрывал на многое глаза. Но однажды через несколько месяцев после открытия кое-кто явился к нему с визитом. Гостя звали Йоргос Куртис. Он время от времени заходил в отель и, казалось, получал удовольствие от того, что видел. Он даже пару раз заглядывал в «частный клуб» — поиграть в азартные игры и провести вечерок с одной из девиц. Но вскоре стало ясно, что на самом деле «Пиргос» вызывает у него беспокойство. Куртис владел отелем в центре города, и до Маноса дошли слухи, что с появлением «Пиргоса» доходы Куртиса упали. А он, на минуточку, был человеком со связями.
Как-то вечером, месяцев через пять после того, как распахнулись двери «Пиргоса», в отеле вырубился свет. Поначалу с мелким недоразумением справились. Принесли свечи, и Манос убедил клиентов, что в этом есть своя романтика. Вызвали электриков, но те не обнаружили никаких поломок в системе. Отель Маноса просто отключили от электроснабжения. И ему ничего не оставалось, кроме как заплатить пять миллионов драхм. То же случилось и с водопроводом — за подключение воды потребовали такую же плату. Цены были абсолютно неадекватными. Манос понял, что его доят как корову.