, а потом возвращалась, чтобы запереть дверь, когда поток верующих иссякал.
Когда летом открылась новая церковь, Марию пригласили убирать и ее. В шестьдесят лет она еще не собиралась оставлять работу, и для нее принять приглашение или отказаться было вопросом гордости.
В прохладном пространстве храма приятный ветерок колебал пламя свечей, и прихожане чувствовали себя уютно, но Мария перегревалась на работе, кровь закипала, и жар поднимался в ней, как кофе в брики[19].
Она приступила к новой работе вскоре после похорон брата. Они никогда не были близки, тем не менее Мария соблюдала приличия и сорок дней носила траур. Хотя стоял зной, все женщины в семье облачились в черное — они чувствовали себя обязанными блюсти традицию.
— Месяц нужен, чтобы почистить все подсвечники, — слезно жаловалась Мария тем вечером своей внучке Пелагии. — А чтобы полы протереть, у меня весь день ушел, но когда я закончила, люди так натоптали, что нужно было мыть снова.
Мария уже с тоской вспоминала прежние времена, когда она наводила порядок в маленькой церкви и могла управиться с работой за час. А теперь за это время она едва успевала убрать свечные огарки. В храме имелось три тысячи стульев, и каждый своими изгибами и углами ловил пыль.
Несколько недель она кое-как справлялась, но вскоре начала проявляться усталость. Вены на ее ногах выступали, как прожилки на мраморных колоннах нового собора, а лицо приобрело алый оттенок, как у свежего ковра на ступеньках, ведущих к алтарю. Боли и ломота усилились: ныли колени, запястья, голени, локти. Все суставы болели. Новая церковь убивала Марию.
Однажды, проснувшись утром, она почувствовала: спину так прихватило, что и не встать. Позвала Пелагию, плача от боли и тревоги. Если церковь не убирать день или два, то победить грязь будет просто невозможно. Мария представляла себе почерневшие мраморные ступени с отпечатками подошв, тысячи свечных огарков, торчащих из песка в подносах, потускневшее от прикосновения губ стекло, защищавшее иконы и мощи.
— Не волнуйся, йайа, — сказала Пелагия. — Тебе нужно немного отдохнуть, бабушка, я сделаю за тебя твою работу.
Пелагия поспешила в церковь. Она знала, что многие женщины с удовольствием заняли бы место ее бабушки, и не хотела давать им такой шанс.
Семейство Леонтидис жило далеко от собора, на окраине города. Марии приходилось долго трястись туда на автобусе, но Пелагия, хотя предыдущим вечером и отработала восьмичасовую смену в баре, резво пошла пешком и добралась до места раньше, чем это сделала бы ее йайа.
Пересекая площадь, она увидела уходящего священника. Было девять часов, и он только что отпер дверь.