Жером останавливает пленку и обращается к ней с недовольным видом.
– Вам не кажется, что они серьезно перегибают палку с этим Фронтом мира?
Ничего не отвечая, она слегка пожимает плечами.
– Не прикидывайтесь глухой, черт возьми!
– Они справятся, если мы им поможем.
– Ладно, посмотрим… Вы уже забыли про встречу на высшем уровне в Кордове?
– Ситуация полностью изменилась с тех пор, как мы ввели в игру Джеффри. Они ему доверяют, это харизматическая личность, и он будет избран.
– Мне хотелось бы дождаться выборов и только потом принимать меры.
Молчание.
Жером снова запускает свой фильм, а она отходит от карты полушарий и заглядывает в лежащую на прозрачном столе раскрытую папку.
– Поскольку вы не хотите принимать меры, может, вам стоит подумать о Стокгольме?
– Я был уверен…
– Мой дорогой, нам нужно об этом поговорить.
– Я как раз пытаюсь найти решение.
– Эмбарго будет недостаточно.
– Знаю!
– Вы вряд ли добьетесь цели, повышая голос.
– Они начинает действовать мне на нервы со своими дурацкими северными лесами!
– Я это поняла.
– Я жду отчета. Мы можем немного изменить ситуацию. Я знаю как, и они ничего не успеют понять.
– Я не позволю вам даже в мыслях касаться соглашений Двух Атоллов. Попробуем придумать что-нибудь менее… грубое.
– Спасибо за менее грубое.
– Этот итальянский ученый получил потрясающие результаты, нужно отправить его туда. Это придаст им энергии. Остается придумать повод.
– Нобелевка?
Она отрывается от своей папки и с радостным видом поворачивается к нему.
– Отличная мысль! Наконец-то я узнаю вас, друг мой. Если бы вы еще нашли столь же блестящее решение, чтобы уладить инцидент в Кобе…
– Нужно подкупить законодателей – и все будет в порядке.
– Никогда!
Я не могу сдержать смех. Удивленная, Матильда хватается за сердце, а Жером выпрямляется в кресле.
Только взгляд друга способен превратить искру в пламя. Волна теплоты вырывается из моего сердца и разливается по всему телу.
У Жерома округлились глаза, когда он увидел перцовку.
– Ее еще можно найти?
– Нет, конечно.
Он достает из встроенного в стене шкафчика три бокала. Я предлагаю им помянуть Старика.
– Когда он умер?
– Месяц назад, в своем отеле.
Каждый из нас пытается найти подходящие слова, но что-то мешает нам сделать это. Луи когда-то говорил: «Сценарий – это не слово, а, прежде всего, образ. Нет лучшего диалога, чем молчание».
Мы высоко поднимаем бокалы и молча чокаемся.
После глотка красной жидкости постаревшее, но все еще красивое лицо Матильды неожиданно искажается в гримасе.
– Даже в те времена я удивлялась, как вы можете пить такую отраву.