Мы с Дженнифер дружили с первого курса в Нью-Йоркском университете, но еще больше сблизились в годы становления нашей театральной компании, Naked Angels. Она была моим доверенным лицом, моим мотиватором, моей правой рукой. Она была моей лучшей подругой.
Я не мог, просто не мог принять прогноз врачей: почти все, страдающие БАС, умирают в течение пяти лет после постановки диагноза. Я обещал ей, что с ней все будет по-другому, что вместе мы преодолеем болезнь, победим ее вопреки ожиданиям медиков. Но через два года болезнь проявилась сильнее. Заболевание негативно сказалось на двигательной функции, а затем и на дыхательной. К концу 2000 года Дженнифер постоянно была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких и оказалась прикована к постели. Я чувствовал себя бесполезным и виноватым. Я во всех отношениях был рядом с ней, когда она меня об этом просила, но я мог только беспомощно смотреть, как она угасает.
Ее сестры Валери и Мередит вместе с ее подругой и соседкой по комнате Джулианной начали полномасштабную войну и создали «Проект БАС». Организация собрала миллионы и оплатила работу лучших ученых, чтобы те нашли лекарство от коварной болезни. Одновременно сестры решили, что следует снять фильм, который расскажет историю Дженнифер, а также поможет повысить осведомленность об этом заболевании и работе «Проекта БАС».
И хотя к началу 2001 года я стал успешным телережиссером, отсутствие на тот момент заслуг в области кино лишило меня возможности снимать этот фильм. Но я боролся изо всех сил, ходил на одни переговоры за другими, и благодаря настойчивым уговорам со стороны Дженнифер телекомпания CBS все же дала добро.
Конечно, для меня это не было работой. Это было миссией. Пока Дженнифер еще была жива, я должен был создать фильм, которым она могла бы гордиться, фильм, который рассказал бы ее историю так, как хотела она.
Мы начали производство весной 2001 года. Потом нас огорошили: мы должны снимать в Торонто.
Торонто?! Какого черта?! Дженнифер всю жизнь прожила в Нью-Йорке. Она была настоящим жителем Нью-Йорка, она не умела ни готовить, ни водить автомобиль и считала любого человека за пределами Большого Нью-Йорка потенциально опасным «чужаком». А теперь мы должны были иметь дело с целой страной подобных.
Канадцы – замечательные люди, но трамваи, «извините» через каждое слово и растягивание гласных – это попросту не Нью-Йорк. Конечно, можно было бы преодолеть наши предубеждения, но это повлекло бы за собой кучу серьезных проблем. Как бы я мог имитировать внешний вид, вероятно, самого известного города в мире? Как бы я мог собрать съемочную группу, которую хотел?