— Капитан, — раздалось вежливое покашливание Индиго, — ваша вахта начинается через двадцать минут.
Карла удивилась, мигом выбираясь из задумчивости. Она и не знала, что на кораблях с полноценным искином кто-то ещё тащит вахты.
— Традиция, и возможные непредвиденные ситуации, — сказал Янис, поднимаясь со своего места. Карла как-то не подумала об этом. Она встала и пошла следом за капитаном, тоже направляясь к выходу.
— Капитан… — она тронула его за руку, когда Карилис уже собирался выйти из кают-компании. Комитетчик обернулся, и Карла тут же убрала пальцы с его ладони. В глазах Яна что-то отразилось, какая-то тень эмоций, которая, впрочем, пропала слишком быстро, чтобы Карла успела её понять. Он молча слушал, что хочет сказать ему женщина.
— Ты никогда не рисовал… — она попыталась подобрать нужные слова, — то, что там видел?
Ян долго смотрел на Карлу, потом подошёл к ней вплотную, наклонился к её уху и прошептал, щекоча дыханием волосы на её шее:
— Карла, если бы я никогда не рисовал того, что там видел, я бы не провёл полгода в психбольнице, — он отстранился и снова встал напротив Карлы, по коже которой бегали мурашки от дыхания капитана Карилиса. — С тех пор я больше не рисую, — сказал он. Карла смотрела ему прямо в глаза, через непробиваемое зеркало свинцового цвета. И она видела, знала, что он лжёт.
— Не правда, — улыбнулась она. Ян тоже улыбнулся и, подмигнув ей, приложил палец к губам.
— Это большой секрет, никому не говори.
Карла согласно кивнула, напустив на себя очень серьёзный вид.
— И ещё одно, — он осторожно убрал прядь волос со щеки женщины, отбросив её назад, — называй меня Ян, если тебе не трудно.
Карилис, не дождавшись ответа, быстро скрылся в коридорах, ведущих в командную рубку. Карла осталась стоять, не зная, что думать и стоит ли вообще об этом думать.
Энергетические кнуты свистели в воздухе, легонько касаясь неровных каменных стен выше голов рабочих в тоннеле. По поверхности длинных хлыстов иногда пробегали разноцветные заряды, поднимаясь от рукоятей и потрескивая вспышками света на раздвоенных кончиках гибких лент. Один удар такого оружия мог как оглушить, так и разрезать надвое любого человека. Возможно, что и не только человека. Многим из рабочих, вынужденных скалывать камни и таскать их к началу прохода, очень хотелось проверить, так ли это на самом деле.
Коридоры медленно превращались из угловатых неровных проходов в отделанные отшлифованными панелями галереи. В дальних частях толща грунта выглядела необработанной, но уходящие всё дальше и дальше под скалу, шахты со временем должны были стать идеально гладкими, облицованными скользкими плитами, а после заполниться водой.