В одном из проходов комитетчик заметил ружье Хамада, брошенное на полу. Он поднял его и направился в самую гущу сражения.
Перед ним развернулась страшная картина. Корпус судна расползался на глазах, словно его вскрывали консервным ножом. Оружие ксеноформов, представляющее собой диски разных размеров с атомарной режущей кромкой проходило сквозь металл, кости и камень, почти не задерживаясь в них. Человеческие тела оно пробивало насквозь. Если у штурмовиков в руках были энергокнуты и пистолеты с дисками, то для судна Родерика нападавшие припасли и другие игрушки.
Потом, собирая кое-как информацию о стычках в открытом космосе, когда он вернулся в Конгломерат, Янис узнал, что для абордажа ксеноформы использовали крюки и выстрелы из пушек с антивеществом. Разрушив таким образом двигатели, повредив внешнюю броню и проникнув внутрь, штурмовики применили дисковые пистолеты и энергокнуты, оглушив системы судна магнитными волнами из мощных пушек. Плазменных ружей или пистолетов у них не было. Не хотели повредить груз, как подумал тогда Ян.
Только люди были иного мнения. Большая часть команды Родерика выбрала смерть в бою, чем унизительная жизнь в неизвестности под контролем ксеноформ. Никому не хотелось превращаться в марионетки каких-то каракатиц.
Последнее, что запомнил комитетчик, это была вспышка ослепительного белого пламени, лизнувшая переборки и шпангоуты судна в главном транспортном коридоре, ведущем к спасательным капсулам. Яниса отбросило на стену, выбив из него дух.
Он пришёл в себя в комнате, больше всего похожей на круглый аквариум, но без воды. Прозрачные стены, за которыми плавали небольшие нежно-голубые создания, похожие на гибриды человека и ксеноформов, позволяли видеть всё происходящее. Рядом с ним лежали выжившие подчинённые капитана Родерика. Хамада среди них не было. Старпом либо погиб, либо находился в другой палате. Карилису оказали первую помощь, и теперь он лежал спелёнатым в желеобразной капсуле, стесняющей движения и делающей их медленными. Янис почти не чувствовал боли, хотя и предполагал, что провёл в этом месте не один день. Ноги и руки затекли, стали слабыми и дрожащими, как у младенца.
Иногда проем в прозрачной стене превращался в дрожащее золотистым светом марево, сквозь которое в палату вплывали несколько голубых созданий, тут же выпускавшие из подбрюшья короткие ножки, на которых семенили к пациентам. Иногда кого-то уводили прочь, без объяснений и без угроз. Никто не пытался разговаривать, лёжа без движения и старательно глядя в потолок. Ян и сам чувствовал странное нежелание произносить слова, словно его накачали каким-то наркотиком. Впрочем, почему бы и нет. Ввести в организм мышечные релаксанты было бы куда проще, чем выставлять у палаты охрану или приковывать пациентов к койкам. Карилис лежал в своём овальном гробу, почти полностью погруженный в прозрачную тягучую плёнку и с трудом ощущал свой вес. Наверное, такая же технология погружения в субстанцию применялась и на кораблях ксеноформ, позволяя им совершать немыслимые для человеческого организма манёвры и не бояться перегрузок при этом.