Выпив рюмку, я ощутил резкую смену ритма – моя безумная гонка по Москве и степенное застолье с Фаиной Георгиевной. Я быстро понял, что костюмы ее не слишком интересуют, она просто хочет поговорить. Она стала рассказывать о своих встречах с Ахматовой и знакомстве с Пастернаком. Потом показывала мне те немногие картины, что висели на стенах, в их числе работы Фалька и репродукция автопортрета Рембрандта, выполненного в технике офорта. Я просидел у нее три часа, совершенно не замечая времени. Впечатление от встречи было значительным. Я понял, что передо мной очень одинокий человек, который ждет внимательного собеседника.
После воцарения Хрущева стали разрешать туристические поездки по самым разным маршрутам. В 1961 году я съездил в Финляндию, а в 1962-м – в Тунис с заездом на четыре дня в Париж и на столько же в Рим.
В 1965 году появилась возможность попасть в состав группы, едущей в Италию от Всероссийского театрального общества. Мы с Левой Збарским и Татьяной Сельвинской записываемся в эту поездку и, что самое удивительное, мы в нее попадаем. Летим в Италию в очень симпатичной по составу группе. В нашей компании оказывается, в частности, Виталий Виленкин.
Виталий Яковлевич был замечательный человек. Личный секретарь В. И. Немировича-Данченко, он общался с Михаилом Булгаковым и вел с ним переписку. Много писал о театре, о художниках и поэтах. В частности, о Пастернаке и Ахматовой, которую хорошо знал и впоследствии издал книгу, ей посвященную. “Книжный человек”, он напоминал Сильвестра Боннара, персонажа Анатоля Франса. Жил вместе со своей сестрой на Остоженке, в Курсовом переулке в удивительной квартире, наполненной раритетами: окантованными фотографиями с автографами, полками с огромным количеством книг, картинами и стеклянными горками, где хранилось множество фарфоровых чашечек, блюдечек и фарфоровых статуэток, изображающих танцовщиц или клоунов.
Виленкин был профессором Школы-студии МХАТ, в начале становления “Современника” оказывал Олегу Ефремову большую помощь своими советами. Вместе с тем он был очень живой человек, и мы с Игорем Квашой, который дружил с Виленкиным многие годы, часто навещали его и замечательным образом выпивали рюмку-другую.
Одну из своих книг – “Амедео Модильяни” – Виталий Яковлевич написал после этой нашей совместной поездки в Италию. В предисловии он выражает мне благодарность – я много рассказывал ему о художественных принципах Модильяни и, возможно, подтолкнул к идее написания книги.
И вот мы уже прошли экзекуцию советского таможенного досмотра и летим в Италию…