Приподнявшись на локте, Мазур щелкнул выключателем лампы на тумбочке, склонился над девушкой и внимательно на нее смотрел, тщетно напрягая тренированную память.
– Интересно, – сказал он озадаченно. – Ох, как интересно… Это звучит так, словно бы непременно должны были где-то встречаться… Вот только где?
Катя улыбнулась:
– Вы не старайтесь так, все равно не вспомните. Воды с тех пор утекло много… Репино, восемьдесят третий год, дача. Вы веселой такой гурьбой вошли в калитку, сначала показалось, что вас очень много, целая рота, потом только стало ясно, что – всего-то человек пять. Черные мундиры, белые фуражки, ордена звенят и колышутся…
Мазур медленно закрыл рот и спросил:
– У меня очень глупая физиономия?
– Не особенно, – заверила Катя. – Удивленная, конечно, чуточку, но что ж тут поделать… Любой бы на вашем месте…
Больше подсказок ему не требовалось. Получив нужные зацепки, память заработала, как компьютер. Ну конечно, Репино, восемьдесят третий. За весь этот год он лишь однажды бывал в Репино – и именно тогда, когда их веселая бандочка вернулась с очередной работы, с очередной неизвестной для подавляющего большинства землян войнушки. Ну да, конечно же, они шумели и веселились так, что казалось со стороны, будто их и впрямь целая рота, хоть и было-то их всего пятеро. Были основания для веселья, чего уж там, – они тогда ни одного человека не потеряли, а порученное им выполнили в лучшем виде. И ордена получили, а как же, было за что. И ведь точно, первое, что они увидели во дворе, – это дерево, где на суку вниз головой, цепляясь согнутыми в коленках ногами, болтался и испускал жизнерадостные вопли девчоныш лет семи, этакая Пеппи Длинныйчулок… Но ведь это…
«Вот так влип», – подумал он в некоторой растерянности.
Рядом с ним лежала родная племянница Генки Лымаря, дочка его сестры. Та самая подросшая сорвиголова. В этом факте не было ничего криминального или порочащего, но все равно…
– Вспомнили? – поинтересовалась Катя с затаенной улыбкой. – Ага, она самая. Я всегда была сорванцом, здесь, наверное, точка отсчета и прячется. Одно к другому, шестеренка за шестеренку – и кончилось именно так… А вы, честное слово, были чем-то вроде катализатора. Я в вас была просто-таки влюблена, вы мне тогда казались образцом супермена…
– А родной дядя? – усмехнулся Мазур.
– Вот дядя отчего-то суперменом вовсе не казался – моряк и моряк, один из многих. Наверное, в вас было что-то такое…
– Я тебя умоляю, перестань, – сказал Мазур. – Иначе приобрету совершенно мне несвойственную манию величия.
– Нет, правда, – упрямо сказала Катя. – Вы шагали этак… знаете ли, фертом-мушкетером. Хоть я и висела вверх ногами, но все равно именно такое впечатление осталось. А может, это и был сигнал из будущего? Если учесть, что прошлое и будущее – один поток? Не знаю. Только это и был толчок… А все остальное к нему только приложилось.