— Так, все в сборе? — неожиданным басом произнесла она и, увидев утвердительный кивок кривоносого бандита, откашлялась в кулак. — Меня зовут Цысик Вера Антоновна, я государственный нотариус городской нотариальной конторы номер четыре. Как мне объяснили, вы хотите совершить добровольный обмен одной жилплощади на другую и желаете заверить этот имущественный акт нотариально. Итак, — щелкнув золочеными замочками атташе-кейса, тетка положила на стол растрепанный ворох бумаг, — итак… Корнилов Сергей Иванович… Это вы?
Отец Дембеля неуклюже привстал.
— Я, — ответил он деревянным голосом.
— Корнилова Елена Николаевна…
— Я это… — сипло прошептала мама Ильи.
— И Корнилов Илья Сергеевич, — тетка быстро взглянула в сторону Дембеля.
Тот промолчал.
— Илья Сергеевич Корнилов — вы?
— Говори, сука, когда тебя спрашивают! — внезапно повысил голос кривоносый и выразительно взглянул на родителей Ильи.
— Ну, я… — неохотно ответил Дембель.
— Так… Ваши паспорта, техпаспорт БТИ, выписка из домовой книги, ордера, счета, телефонная книжка. — Поправив очки, тетка углубилась в бумаги, хотя было ясно, что делается это для проформы. — Все прописаны по адресу: улица Спиртзаводская, дом 29, квартира 8. Квартира ваша приватизирована, задолженности по коммунальным платежам, телефону и прочим услугам погашены… Ага, сегодня утром. Все правильно… Остальное для исполкома, меня не касается. Короче, вы хотите поменять свою жилплощадь, трехкомнатную квартиру, находящуюся по адресу улица Спиртзаводская, дом 29 квартира 8, на этот дом, принадлежащий гражданину Злобину Василию Николаевичу и находящийся по адресу: поселок Малиновка, дом 5?
— Д-д-да… — обреченно прошептала мать.
— Нельзя ли погромче? — официальным тоном уточнила нотариус Цысик.
— Д-д-да, хот-тим… — повторила мама и, достав из кармана платочек, тоненько всхлипнула.
— Вы, Сергей Иванович?
— Да, — коротко ответил отец и отвернулся к стене.
— Вы, Илья Сергеевич? — Тетка обернулась в сторону Дембеля.
Конечно же, ни продажная тетя-нотариус, ни те, кто привез ее в эту халупу, не сомневались в ответе Ильи. Да и родители его, наверное, тоже не сомневались. Слишком много было поставлено на карту, слишком дорогой ценой мог быть оплачен отказ.
— Так вы согласны?
Илья тяжело молчал, и молчание это давило на его родителей, давило невыносимо. Казалось, даже воздух в комнатке — и тот затвердел, словно смоляной натек на сосне.
— Так согласны или нет? — чуть повысила голос нотариус.
— Нет, — ответил Корнилов твердо. — Я не согласен. Я не согласен уходить из собственного дома. Я не согласен дарить родительскую, квартиру какой-то сволоте. И подписывать ничего не собираюсь.