Договорились, что за платьями Алаис придет через пять дней. Сама, лично.
Женщина оставила задаток, и отправилась дальше. По дороге купила пирожок с рыбой, слопала в одну секунду, облизала пальцы – и купила еще три штуки. Вкуснотища…
Надо уезжать с Маритани. Иначе при такой кормежке она после родов втрое увеличится!
Пойти в порт?
Присмотреть себе корабль, договориться об отъезде дней через пять-шесть, как раз платья заберет? Можно…
И женщина повернула к порту.
Не дошла.
Видимо, где-то она сбилась, или неправильно поняла объяснения, потому что угодила на рабский рынок. И замерла в ужасе.
Одно дело – читать или смотреть кино. Другое…
Когда видишь это своими глазами – становится страшно и жутко. И кричать хочется.
Люди же!
Люди!!! Да что ж вы с собой делаете!?
Когда-то женщина с ужасом читала о невольничьих кораблях. В трюме устанавливались решетки, и люди ложились на них, как ложки в коробке. Два метра в длину, полметра в ширину и полметра в высоту. Ни повернуться, ни шевельнуться, ни-че-го! Все дела под себя, на голову ниже лежащему. Затхлый воздух, плохая вода и еда… часто довозили живых вперемешку с мертвыми. А воняли корабли работорговцев так, что их отличали за километр.
О невольничьих рынках читать тоже доводилось. Но видеть вживую… это было намного страшнее.
Небольшая круглая площадь была уставлена помостами в несколько рядов. Между помостами ходили люди. Приглядывались к товару.
И на помостах стояли люди.
Товар.
Мужчины и женщины, в одних набедренных повязках, молодые и средних лет. Хорошо хоть детей не было, иначе Алаис бы не справилась с удушливой волной гнева, которая ее захлестнула. А так – накатило и схлынуло, оставив по себе память в виде жестокой изжоги.
Люди.
Все в кожаных ошейниках-полосках, все прикованы цепями, у каждого на шее табличка.
Алаис пригляделась.
Ближе всего к ней оказалась девушка лет семнадцати.
'Девственна. Умеет готовить, ходить за скотиной. Хорошо шьет.'
Мужчина рядом с ней…
'Сильный. Хороший пастух и конюх. Покорный'.
'Ученый и лекарь. Ест мало.'
'Винодел. Плохо видит.'
Хотелось рухнуть на колени и взвыть в голос.
Люди же…
И вот эти выражения лиц, глаза… боги! Глаза!
У тех, кто стоит на помостах – покорное у тех, кто ходит внизу – жадное, приценивающееся.
Вот какая-то тетка с лицом бордель-маман щупает девушку на помосте, хватает за грудь, за живот, требует показать зубы.
Рядом мужчина средних лет приценивается к молодому парню, но уже иначе. Рассматривает мышцы, требует поднять что-нибудь тяжелое…
– Прикажи ей повернуться, я осмотрю задницу. У меня клиенты любят по-разному…