[330]
С августа 1941 года по октябрь 1942 года Кремер провел с Фуксом 4 встречи и получил от него в общей сложности около 246 листов секретных материалов по британскому атомному проекту.
После завершения служебной командировки и отъезда полковника С. Кремера в Москву работой Фукса руководила разведчица Урсула Кучинская («Соня»)[331]. С октября 1942 года по ноябрь 1943 года Кучинская провела с Фуксом также 4 агентурные встречи и получила от него 324 листа секретных материалов о работах британских ученых, направленных на создание атомной бомбы.
В это же время на территории Великобритании действовала нелегальная резидентура военно-технической разведки Разведуправления Красной армии. Работой резидентуры руководил «Дюбуа». К работе этой резидентуры некоторое отношение имел разведчик-нелегал Ян Черняк [332](псевдоним «Джек»), который длительное время работал в различных европейских странах и в 1942 году по указанию Центра прибыл в Великобританию для осуществления вербовки британского ученого — физика Аллана Нанна Мея (псевдоним «Алек»)[333], сотрудника Кавендишской лаборатории. Эта лаборатория входила в состав Кембриджского университета и являлась одним из ведущих британских центров, занятых реализацией программы создания атомного оружия. «Джек» завербовал Мея и работал с ним несколько месяцев. За это время разведчик получил от агента 142 листа материалов по атомной проблеме.
Отдельные сведения о британском атомном проекте передавал резиденту военной разведки в Лондоне генерал-майору танковых войск И. А. Склярову и сам «Дюбуа». В частности, в феврале 1942 года генерал Скляров докладывал в Центр о том, что по данным «Дюбуа», англичане «…закупили весь возможный уран за последние шесть месяцев для взрывного дела. Проводятся опыты бомбардировки урана-235 нейтроном, который взрывает атом и происходит огромное выделение энергии»[334].
Понимая важность поступивших из Лондона сведений, которые подтверждались разными источниками (К. Фуксом, А. Меем и «Дюбуа»), начальник военной разведки генерал-майор А. Панфилов направил письмо начальнику спецотдела Академии наук СССР М. Евдокимову. Такое письмо было отправлено 7 мая 1942 года. В нем, в частности, говорилось следующее: «В связи с сообщениями о работе за рубежом над проблемой использования для военных целей энергии ядерного деления урана прошу сообщить, насколько правдоподобными являются такие сообщения и имеет ли в настоящее время эта проблема реальную основу для практической разработки вопросов использования внутриядерной энергии, выделяющейся при цепной реакции урана.»