— Не думаю, что нам стоит мериться силами, — сказал Бернетт, — давайте закончим с этим, пока никто не пострадал.
Кайли, которая, наконец-то, откинула все мысли о себе, поняла, что ей пора вмешаться, кинулась вперед.
— Он прав, — сказала она, своему деду, — пожалуйста, остановись!
Она подошла к нему, и взяла его за руку, ее сердце наполнилось теплом. Оно прошло от сердца по ее руке и устремилось в пальцы. Затем она почувствовала, что потом перешел к ее деду. Нутром она понимала, что воздействовала на его мысли. И стало заметно, что это возымело эффект.
Его подбородок был все еще опущен, но он, должно быть, заметил, что люди около Дерека упали в обморок, поэтому поспешил к ним.
— С ними все в порядке, — сказал Дерек, и отошел от дедушки Кайли, как будто опасался, что тот на него кинется.
Но признаки агрессии ушли. Кайли вспомнила волны успокоения, которые проходили сквозь нее. Она инстинктивно превращалась в фейри? И у нее получилось, правда?
Лукас сделал шаг вперед, но не то, чтобы она посмотрела на него в упор, но она успела заметить это движение. Она пыталась перебороть эмоции, поэтому пошла в сторону дедушки. Но это не сработало. Боль предательства пульсировала в ее сердце, наполняя все ее тело осуждением. В горле стоял ком.
Ее дед начал что-то говорить.
— Уходите все, кроме Джеймса и Кайли.
— Так вы снова нападете на него? — спросил Лукас, в голосе которого была злость и жесткость.
И все же она могла поклясться, что слышала в его голосе раскаяние.
Она представила себе выражение его лица, представила его глаза, наполненные сожалением, но она не посмотрела в его сторону.
— Делай, что сказано, — велел Бернетт.
Кайли могла сказать точно, что Бернетт понимал, также как и она, что у ее дедушки были на это причины.
Все начали уходить. Кайли снова почувствовала взгляд Лукаса, но он не шел со всеми, а несколько заколебался, а потом, пошел в ее сторону. Она почувствовала его запах, когда он приблизился к ней и сказал на ухо несколько слов.
— Ты настолько меня ненавидишь, что не можешь даже посмотреть на меня?
Если бы только она могла его ненавидеть, — так думала Кайли.
Затем он продолжил, проговорив все тихо, потому что это предназначалось только для нее.
— Она никогда меня не интересовала. Только ты.
Потом она услышала звук отдаляющихся шагов, которые звучали, как удары грустной песни. Физически он ушел, но его слова висели в воздухе. Они вибрировали рядом с ней, заполняя и поглощая ее новыми эмоциями.
Она знала, что он говорит правду — знала, потому что была сейчас фейри, она чувствовала, что его чувства проникали в ее кожу, скользили в ее сердце, и отражались в нем болью. Но даже понимая, что он говорит правду, ничего не меняло.