Я слушаю, как незнакомец делится со мной своими секретами, и пытаюсь угадать, что он за это захочет.
— Когда? — спрашиваю я.
— Пять лет назад. Обширный инфаркт, прямо там, в особняке. Вивьен нашла ее и вызвала скорую, но было слишком поздно. Парамедикам удалось стабилизировать ее состояние, но этого хватило только до больницы. Больше они ничего не могли сделать. Она умерла через несколько часов. — Макс наклоняется вперед, подбирая слова. — Я примчался так быстро, как только смог. Люси, я был с тетей, когда она умирала, — и прямо перед смертью она сжала мою руку и сказала, что у нее есть одно желание и ей не будет покоя, пока оно не исполнится. Она умоляла попросить Вивьен Локхарт простить ее.
— За что?
Макс пожимает плечами:
— Это все, что я знаю.
— И вы хотите, чтобы я это выяснила.
Макс гладит край стакана пальцем.
— Тогда я не придал значения ее словам, был слишком подавлен. Но потом… Я не могу об этом забыть. Я должен знать, что она имела в виду. За что ей нужно было извиниться?
— Почему вы не пытались выяснить это раньше?
— Я пытался. Но Барбаросса — закрытое место, как вы знаете. Я решил было, что Вивьен точно возьмет меня на работу, когда узнает, кто я. Но вышло наоборот. Потом я говорил с девушкой, которая работала до вас, но она не была осторожна. Начала задавать вопросы. Стала наглеть. И Вивьен уволила ее прежде, чем у нас появилась зацепка. — Он садится ближе и продолжает: — Люси, как моя тетя меня умоляла… Я не могу это описать. Она была в отчаянии, это было очень важно для нее. Я не могу об этом забыть. Не могу.
— Так почему бы просто не передать извинения и не покончить с этим?
Макс качает головой:
— И все? Оставить все и отступить? — Он повышает голос. — Чем больше я узнаю о хозяйке того дома, тем меньше она мне нравится. Я не попрошу прощения ни за какой поступок тети, пока не узнаю, что это было. И раз Вивьен Локхарт отказалась встречаться со мной и говорить, почему я должен идти туда и говорить то, во что не верю? Кто знает, сделала ли моя тетя что-то плохое? Она дала мне все. Я должен во всем разобраться. Я стольким ей обязан.
Он останавливается, поняв, что, возможно, сказал больше, чем было нужно, но я вижу, что он за человек. Его слова убеждают меня, и я ему верю.
— Ваша тетя уже была там, когда туда приехала эта троица? — спрашиваю я.
Макс кивает:
— То есть вы уже знаете о сестре.
Сестра…
Я представляю себе Барбароссу таким, каким он, должно быть, казался Максу в детстве. И да, это место может пугать. Иногда я нахожу замок прекрасным, иногда, когда солнце садится, он выглядит чудовищным громоздким пятном в окружающем пейзаже.