Перед тем, как начать атаку, Семаков посмотрел на предполагаемую цель в подзорную трубу, хотя щель в броневой заслонке сильно ограничивала возможности. План атаки сложился.
– Михалгригорич, по готовности угости большими гранатами вдоль палубы сначала второго справа, потом правофлангового. А как пожар займется, так продолжи малыми. Там некому будет тушить, – и тут же последовала команда в механизм связи, – Ивангригорич, иду в атаку на двоих справа. Большие постарайся не тратить, там и так гореть должно. Бей малыми от души. С богом!!!
Начарт «Морского дракона» уяснил план командира и скомандовал комендорам:
– Носовой, пали вдоль палубы. Если попадешь тремя, так и ладно, больше пяти тратить запрещаю. Кормовой, палить после носового и только по команде. Разрешаю выпустить двенадцать, но если поразишь с десяти, я не в обиде.
После следующих четырех атак у эскадры прикрытия все еще оставались два корабля прикрытия. К этому моменту Фрол Неболтай получил отскочившей щепкой с бок, но броня спасла. Сам картечник при этом лишь удивился: его всего-то сильно толкнуло. Очень скоро боеприпасы к картечнице кончились, и молодой казак нырнул в трюмный люк помогать на подаче гранат. По пути он коротко рассказал товарищам-матросам о положении дел.
Семаков решил, что пора прорываться к броненосцам.
Иван Григорьевич, как с повреждениями и потерями?
Доклад Руднева отличался точностью.
Состояние «Херсонеса» оставалось неплохим. Правда, имелось три пробоины, но все выше ватерлинии; трюмная команда деятельно их заделывала. Убитых не было, но шестерых матросов крепко посекло щепками. Их снесли в лазарет.
– Иван Григорьевич, иду в атаку на броненосцы. Прикрывай меня.
Верткий кораблик ускорился, разгоняясь до полного. Он обошел корабли прикрытия на сравнительно небольшом расстоянии: не более десяти кабельтовых. Перед ним грохотала огнем цель: плавучая батарея «Лав».
– Михалгригорич, больших гранат не жалей…
Больше Семаков ничего не успел сказать: ядро, выпущенное из ретирадного орудия, попало в заднюю стенку рубки, пробило обшивку и ударило командира в спину. Щит не подвел, но командира ударило о штурвал. На некоторый промежуток времени капитан второго ранга забыл, как дышать, и мучительно пытался вспомнить, лежа на полу.
Лейтенант Мешков действовал в соответствии с Морским уставом:
– Командир ранен! Принимаю командование! Боцман, двоих в рубку, раненого перенести в лазарет. Мичмана Шёберга сюда!
К этому прибавились еще некоторые фразы, уставом не предусмотренные.
Действия всех чинов отличались слаженностью. Двое матросов резво подхватили командира и понесли в трюмную выгородку медицинского назначения. Хотя тот протестовал и утверждал, что дойдет сам, но помощники твердили: «Раненым самим ходить не можно.»