– Читай дальше, Ваня, – на этот раз в голосе Андропа Анисимовича слышалось скорее любопытство, чем суровость.
– Кхм. Правда, болели они чуток, и я тоже кашлял, но Маша нас всех на поправку вывела совсем скоро, трех дней на это хватило. Назвали мальца Михайлой, а дочку Натой, Натальей то есть. Крестить же деток негде, ибо церквы тут не имеется, однако желаю в Севастополь с ними приехать и окрестить как должно в Михайловской церкви у благочинного Александра, того самого, что Машу крестил…
– Непорядок это, что божию церковь не поставили, – осуждающе отметил Андрей Неболтай. – Что там дальше?
– Андрюха, кто тебя учил поперед старшего лезть? – сверкнул глазами отец. – Ванятка, читай.
– Кхем… а потом с божьей помощью и к вам наведаемся, но только если студенческого отпуска хватит…
– А отпуск велик ли? – не выдержал сам Андроп Анисимович.
– Тут не написано, деда… Сама же супружница моя ездила на поклон к наставнице, каковой встречи очень опасалась, ибо сия наставница своей суровостью всегда славилась среди учениц…
– Так что ж, выходит, у нее одни девки в учебе? – вслух удивилась Анфиса.
– Да чтоб тебя! Ваня, ты не ленись.
– …однако ж госпожа Моана обошлась с Машей ласково, хвалила премного за труды ея в Севастопольском госпитале, а особенно за излечение адмирала Нахимова, и посулила скорое повышение в чине с магистра медицины до доктора медицины же. И совсем недавно, тому четырех седьмиц не минуло, пришла бумага, каковая моей женушки чин докторский высокий подписями и печатями утверждает. С того самого момента разрешено ей пользовать болящих самостоятельно, а не под приглядом старших…
– А вспомнить если: она в Севастополе чуть не смертельно ранетых аж с того света вынала. Тихон-то писал! – не выдержал средний сын.
– Тогда ей разрешалось. Наставницы-ат рядом не было, – авторитетно пояснил старший брат и, не дожидаясь грозного отцовского взгляда, добавил, – ты, Ваняша, читай-ко дале.
– Кхм-кхм. И теперь Маша дом для покупки присматривает, ибо в здешних краях никак не можно доктору не иметь своего дома. Меня представили здешнему воеводе в полковничьем чине, и он расспрашивал долго, да проверял, каково из винтовки стреляю и пистолета тож, а еще мы с ним на пробу рубились, он ножнами от ихнего палаша, навроде драгунского, но малость подлиннее, а я ножнами от шашки. Сей полковник ловок с палашом изрядно, однако ж я не уступил ему, и тамошние офицеры дружно решили, что вничью рубка прошла…
Эти слова вызвали горделивые улыбки всех присутствовавших казаков.
– …мне же полковник сказал, что с радостию сей же час дал бы место, по-нашему сказать, вахмистра-наставника, но по окончании учебы вполне возможно получить офицерский чин сразу же. Посему поступил я в здешний университет и учусь наукам разным и умениям хитрым, которые в бою тут применяют. Войны здесь нет, однако ж разбойники пошаливают, с моря приходят, на берег высаживаются, людей хватают, да в рабы к себе на острова утаскивают. Правда, то бывает не в тутошних краях, а подалее.