Некоторое время Неболтай усиленно процарапывал ногтями затылок.
– А когда к причалу вернуться полагаешь?
– Ну, если ничего не помешает, то задолго до рассвета там будем. Как раз к «собачьей вахте», четыре часа пополуночи, по-вашему сказать.
– Эх-х-х… Ну, ладно. Тогда уж я с вами, своими глазами прослежу, чтобы попало к кому надо. Федя, Ванятка: давайте обратно на Камчатский, да скажите вахмистру: я, мол, буду перед рассветом. Дело тут важное.
– Сделаем в аккурате, – последовал солидный ответ.
«Морской дракон» двинулся в сторону Камышовой бухты, когда до заката оставалось еще порядочно времени. Семаков хотел удостовериться, что вблизи портала и пещеры нежелательных людей нет. Их не было. Зато был другой человек: Костя Киприанов, осторожно пробиравшийся в сторону драконьего жилища.
Семаков подумал и решил, что мальцу совершенно не обязательно знать о существовании грота-стоянки корабля, и уж точно – о том, где именно он находится. Значит, надо было опередить.
Маневр входа в грот впечатлил казака, хотя по его невозмутимому лицу вряд ли кто мог угадать эмоции. Но таковые проявились при первом же взгляде на ведущую вверх лестницу.
– Владимир Николаевич, дозволь мне первому подняться. Неровен час, там вокруг шастают… всякие.
Казак снял шапку, заткнул ее за пояс, с помощью одной руки (вторая держала винтовку) с недурной ловкостью поднялся вверх, откинул голову назад и лбом чуть приподнял крышку люка. Увиденное не обрадовало.
Довольно далеко, не менее полутора тысяч шагов, по зимней степи карьером несся всадник. От него в направлении берегового обрыва что есть духу улепетывал мальчишка лет восьми-девяти.
Форму кавалериста зоркий пластун различил сразу. Ошибиться было трудно: англичанин. Ситуацию правильно оценил бы и менее опытный казак: у мальца никакой возможности удрать не было.
Хорунжий скользящим движением протиснулся сквозь люк, распластавшись на земле. Рука двинулась туда-сюда, помогая затвору дослать пулю в ствол. Большой палец опустил семечко предохранителя.
Казак не медлил – и все же опоздал.
Сэр Уэйкфилд Прендергаст Мерриуэзер, двадцати трех лет от роду, был офицером и джентльменом, потомком знатного рода. Само собой разумеется, он служил в кавалерии. В ряды атакующих при Альме он не попал – в последний момент его лошадь была чуть задета шальным каменным осколком, в результате чего всадник потерял возможность держаться в строю. Это позволило ему остаться в живых. Подразделение, где служил сэр Мерриуэзер, было уничтожено, и потому его назначили офицером связи.
В данный момент он пребывал на левом фланге артиллерийских позиций. Оглядывая по привычке местность, он заметил низенькую крадущуюся фигурку, выделявшуюся на фоне зимней осоки и камышей, и, конечно, отреагировал надлежащим образом: