– Дистанция три с половиной кабельтова! По крайней левой позиции… пали!
Все опытные артиллеристы-гранатометчики – а даже командира нельзя было назвать совсем уж неопытным – отметили про себя, что и звук, и зрелище от разрыва новых боеприпасов намного слабее, чем от старых. Отдать справедливость Беккеру: дистанция оказалась нащупанной лишь с небольшим недолетом.
После двух поправок командир гранатомета с чистой совестью отдал приказ на то, что позднее назовут беглым огнем. Руки Максимушкина прямо-таки летали по маховичкам и ползункам. Он не хуже, а то и лучше лейтенанта понимал, что чем больше вражеских орудий попадет под разрывы гранат, тем меньше возможностей у противника для ответа ядрами и бомбами и потому покрикивал:
– А ну, ребята, подавай, подавай шустрее! Да не раскорячивайся, держись за щитом. Быстрее, братва, шевели грабками!
Неприятельские артиллеристы отличались не только расторопностью, но и сообразительностью. Появление на русском редуте щита с чем-то непонятным за ним сразу же связалось с умах с новыми сверхмощными бомбами. Плотные облака порохового дыма встали над правым флангом. Особо внимательный и необремененный другими делами наблюдатель мог бы невооруженным взглядом заметить несущиеся ядра.
Не стоило удивляться, что огонь сосредоточился именно по подозрительному месту. Комендор только-только успел выкрикнуть: «За щит!», как ядра ударили в редут. Земля дрогнула под ногами русских артиллеристов.
Дзак-к-к-к!
Каменные осколки хлестнули по металлу щита почти одновременно, но дюймовая броня устояла.
– Наддай, ребятушки! – взывал Масимушкин. – Щас я их достану!
Несомненно, Беккер находился в наиопаснейшей позиции. Осколки не пощадили его мундира, но сам лейтенант был как заговоренный. И голос его не утерял силы:
– Опять раскомандовался?!! Десять линьков после боя!
Пожалуй, комендор проявил неоправданный оптимизм: правый фланг линии неприятельских орудий утонул в дыму и облаках пыли, целиться было куда как трудно. Даже после того, как Максимушкин прошелся гранатами по всем противостоящим Волынскому редуту батареям, не вся артиллерия оказалась подавленной.
Лейтенант увидел неприятельских пушкарей, перезаряжающих орудия, и завопил:
– Мажешь, скотина! Куда целишься, распросукин сын!!!
В дополнение к сказанному Беккер не упустил случая поупражняться в тонкостях русского языка. Отдать справедливость этому офицеру Российского флота: сказано было длинно и умело, причем без применения немецких слов.
Комендор не успел совсем чуть-чуть. Целых три бомбы подняли фонтаны земли совсем близко от гранатометной позиции, коротко прошипели и рванули. Ответный взрыв грянул с небольшим перелетом, но как раз это заметить было трудновато: дым снова скрыл цели.