– А, понимаю. Тогда вместо тебя займусь обучением Линди.
– А знаешь, ты прав, – заметила я.
– Это ты о чем?
– Будет крайне неприятно, если в тебя снова пальнут, – язвительно бросила я и вышла из комнаты.
Мы подошли. У конюшен стояла Люсинда Лайонс.
– О, решили покататься верхом? – спросила она. – Я как раз тоже собиралась.
Я цинично заподозрила, что она подслушала часть нашего разговора в нижнем холле и специально поспешила выйти к конюшням. Впрочем, я не возражала против ее поездки с нами. Я никогда не стремилась слишком ревностно ограждать свою территорию, если речь шла о Майло и обо мне.
– Да, вот решили покататься немного. Если желаете, можете присоединиться к нам, – предложила я.
Люсинда восторженно улыбнулась и тут же уставилась на Майло.
– Буду очень рада.
Грум вывел лошадей, и мы вскочили в седла.
– Хорошо, что утро сегодня солнечное, – заметила я, как только мы тронулись в путь. Ощутить теплые лучи на лице было очень приятно после пребывания в продуваемом сквозняками доме.
– Да, сегодня приятнее, чем вчера, – заметила Люсинда. – И я этому рада. Терпеть не могу холод. Порой мечтаю поселиться в таком месте, где круглый год тепло.
Температура заметно повысилась со времени моей ранней прогулки к озеру, снег уже начал таять, и дорожки для лошадей значительно расширились. Однако мерину Люсинды, судя по всему, страшно не нравилось идти по сугробу, если он попадался на пути. Вот он ступил в один и отпрыгнул в сторону, недовольно фыркая.
– Ромео изволит капризничать, – со смехом сообщила она. – Только притворяется отчаянным храбрецом, а на деле… Но все равно он такой душка.
Я заметила, что Люсинда использует каждую возможность, чтобы Ромео оказался как можно ближе к Майло.
– Очень красивый жеребец, – похвалила я.
– Спасибо. Майло рассказывал мне, что у вас в Торнкресте много замечательных лошадей. Как бы мне хотелось увидеть их!
Если она надеется получить приглашение, то ожидания ее напрасны.
Поскольку Майло и Люсинда – Линди – были в хороших отношениях, я вдруг подумала: сейчас самый подходящий момент расспросить ее о той роковой ночи и о смерти Эдвина Грина. Она еще слишком молода, а потому вряд ли могла принимать участие в увеселениях в летнем домике, но это вовсе не умаляет ценности ее воспоминаний.
– Приятно иногда подышать свежим воздухом, – заметила я, направляя разговор в нужное мне русло. – Тем более что атмосфера в доме такая напряженная. И это вполне естественно с учетом всего того, что произошло.
– Да, – равнодушно бросила Люсинда.
Я покосилась на мужа, понимая, что в этой ситуации шансов у него больше, чем у меня. Майло тотчас подхватил мою реплику с легкостью прирожденного актера: