Несколько секунд Десмонд смотрел в чашку с чаем, словно там, на поверхности, разыгрывались сцены из его прошлой жизни.
– Как-то вечером я пошел в гости, – заговорил он снова. – И изрядно напился. Изабель тоже была там, мы разговорились. Одно, другое, третье, так и пошло. Ну, вы понимаете, о чем я.
– Да, – кивнула я.
– И после этого стали довольно часто встречаться. Она приглашала меня в свой дом. Заставляла меня печатать на машинке, но это для отвода глаз, на самом деле я ходил к ней совсем не за этим. Я был очень в нее влюблен и счастлив, как никогда в жизни.
Он умолк, наверное, сравнивал нынешнее свое положение с тем.
– Ну а потом как-то вечером брат нас застукал, – продолжил он. – Набросился на меня, пришлось признаться, что мы с Изабель встречаемся. Понимаете… я тогда не знал, какие у него чувства к ней. Брат был тоже жутко влюблен в нее… но никогда мне об этом не говорил. Он просто сходил с ума от бешенства. Схватил ружье и… пытался меня убить.
Боюсь, что в этот миг маска напускного спокойствия слетела с меня, я ощутила настоящий шок. Но Десмонд этого не заметил.
Он смотрел прямо перед собой и говорил теперь еле слышно – мне даже пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова.
– Он выстрелил в меня и промахнулся. И тогда… взял и выпустил пулю себе в голову.
Я тихо ахнула: просто не смогла сдержаться. Для меня это был трагический поворот событий, которого я никак не ожидала.
Тем не менее мистер Робертс высказался, и ему заметно от этого полегчало. На лбу блестели бисеринки пота, как после приступа лихорадки, и говорил он теперь быстро, взахлеб. Слова так и лились потоком:
– И, разумеется, семья во всем обвинила меня. Они были правы. Я был виноват. Я не знал, что за любовь к ней придется заплатить такой ценой. Если бы знал, ни за что не стал бы с ней встречаться. Отец проклинал меня, Изабель пребывала в отчаянии. И вот вскоре после этого нам пришлось покинуть страну.
Итак, Изабель покинула Африку из-за самоубийства возлюбленного. Что ж, это было вполне в ее духе – завести роман с младшим братом любовника, чтобы выразить тем самым ему свое презрение.
Возможно, жестоко и несправедливо так думать об умерших, но я не могла удержаться от мысли, что Изабель Ван Аллен обожала причинять боль другим. Она постоянно сыпала соль на раны, которые сама же и наносила.
Я погрузилась в свои мысли и почти не слышала, что говорит дальше Десмонд Робертс. Однако следующие его слова тут же вернули меня к реальности:
– Мы не знали, куда нам ехать. А потом Изабель пришла в голову мысль отправиться в Лайонсгейт и написать там еще одну книгу. Она вообще часто говорила, что хочет сюда вернуться, что у нее осталось здесь какое-то незаконченное дело. И что теперь, когда у нас нет денег, момент самый подходящий. «Одним выстрелом убьем сразу двух зайцев», – говорила она мне.