Я оглядела обстановку в домике. Ожидала, что она окажется куда более мрачной или зловещей. Но нет, помещение выглядело заброшенным, много пыли, кругом паутина, на мебель накинуты белые чехлы.
– Платье промокло просто насквозь, – сказала я. Приподняла подол и принялась выжимать его, вода капала на деревянные половицы. Я уже почти решилась снять все мокрое и завернуться в чехлы для мебели. Зубы стучали от холода.
Майло снял пиджак и отбросил в сторону.
– Ну, теперь довольна? Это была твоя затея – приехать в Лайонсгейт вместо того, чтобы отлично провести каникулы в Италии. Теперь же мы застряли здесь, а ведь могли бы бегать голышом по комнатам красивой итальянской виллы.
Я приподняла бровь:
– Это и есть в твоем понимании отличный отдых?
– Не я один так думаю.
– Что ж, непременно удовлетворим все твои мечты и желания в следующий раз. Хотя больше всего на свете мне хочется сейчас сбросить с себя это противное мокрое платье. Пока мы не вернемся в дом.
– Жаль, что мистера Уинтерса здесь нет. Мог бы изобразить твою алебастровую кожу в свете фонаря.
Я бросила на него мрачный укоризненный взгляд и посмотрела в другой угол комнаты.
У окна стоял какой-то довольно громоздкий предмет мебели, покрытый чехлом. Как раз примерно таких размеров и очертаний бывают письменные столы. Я подошла к нему, сорвала чехол. Да, действительно письменный стол, солидное сооружение из дуба. Может, именно за ним сидела и писала Изабель. Я понимала – все самое ценное из него давным-давно забрали. Но ведь проверить не повредит.
Я подергала ручку дверцы, но она не поддавалась. Тогда я резко рванула ее на себя, и дверца открылась. Внутри лежала стопка бумаг. Я вытащила их.
– Интересно, просматривала ли полиция эти документы, – пробормотала я.
– Сомневаюсь. Ведь они сразу признали это несчастным случаем. И у них не было причин столь тщательно обыскивать все помещения.
Что ж, вполне логичный довод. Он давал надежду, что у меня получится отыскать что-то ценное.
И вот я принялась перебирать бумаги. Там было несколько набросков к портрету Изабель, который мистер Уинтерс показал мне в картинной галерее. Да, действительно, она была очень хороша собой, эта женщина.
Под ними лежали эскизы к портрету Люсинды. Я вспомнила ее слова о том, как мистер Уинтерс учил ее рисовать. Все они были сделаны в стиле иллюстраций к волшебным сказкам, в ярких цветах. Там было изображение златовласой дамы, сидевшей за спиной у рыцаря верхом на коне. И еще один любопытный эскиз, изображающий деву, заключенную в башне. Несмотря на несколько примитивную юношескую тематику, эти ее эскизы обладали некоторой прелестью. У Люсинды Лайонс определенно был талант.