– Спасибо, Фрида. Это было бы просто чудесно.
Лаурель проводила мистера Уинтерса обратно в гостиную, и мы поднялись наверх. Майло прошел в свою комнату, мы с Фридой – ко мне.
Спальня, в которой было всегда так холодно, показалась сущим тропическим раем после этой прогулки под проливным дождем.
Я зашла за ширму в углу и стянула с себя всю мокрую одежду, предварительно отложив предмет, найденный в летнем домике. Кожа была на ощупь влажная и страшно холодная. Будет просто удивительно, если я не заболею и не умру от простуды или пневмонии.
Фрида подошла к гардеробу, открыла дверцу.
– О, сколько у тебя красивых платьев, – заметила она.
– Спасибо за комплимент. Выбери что-нибудь самое теплое. Ладно?
Она подала мне платье из изумрудно-зеленого бархата, и было так приятно надеть что-то совсем сухое. Хотя вообще-то я предпочла бы завернуться в одеяло и улечься в постель.
Затем я подошла к зеркалу и попыталась привести в порядок прическу. Я понимала, что сейчас это вряд ли возможно, но все равно старалась.
И все это время я раздумывала над тем, как задать свой вопрос Фриде. А затем решила, что лучше всего действовать напрямую.
– Скажи, Фрида, – сказала я, отвернувшись от зеркала. – Могу я спросить тебя кое о чем?
– Ну, конечно, – тут же выпалила она, но я заметила, что в глазах ее промелькнула тревога.
– Что на самом деле произошло той ночью, когда погиб Эдвин Грин?
– Но… я не знаю. Никто не знает.
– Ты уж извини, – заметила я. – Я понимаю, как это трудно, но поверь, это очень важно, чтобы ты сказала мне правду. Мистера Коллинза не было дома той ночью, это так?
Она молчала секунду-другую, затем глубоко и тяжко вздохнула.
– Да, – ответила она. – Поэтому я и вышла из дома рано утром. Никак не могла найти Филиппа. Подумала: может, он в летнем домике. Ну а потом нашла тело. Лицо у Эдвина Грина было сплошь в синяках. Он выглядел даже хуже, чем после той драки с Брэдфордом Гленном.
– И ты подумала, что тут замешан мистер Коллинз, потому как они с Эдвином часто ссорились из-за каких-то инвестиций?
Она смотрела на меня, и в глазах ее светился ужас.
– Да, но… я не знала наверняка. – Фрида просто не хотела знать, и винить ее в том я не могла. – Он… у него в прошлом уже была одна история, связанная с насилием. И потому он предпочитал ничего не говорить о той ночи.
– Так ты предполагала, что такое возможно, и продолжала жить в страхе все эти годы?
– О, нет, – с напускной веселостью возразила она, пытаясь не выдавать своих истинных чувств. – Все обстояло не так уж и плохо.
– Неужели? – Я сама несколько удивилась своей прямоте, да и Фрида, похоже, тоже. Смотрела на меня секунду-другую, потом на глазах у нее выступили слезы.