– Ты нашла место? – спросил он.
– Не волнуйся, – ответила Элизабет, чуть улыбнувшись, взяла Макса за руку и повела по дороге к городку. Девочка была босая – она никогда не носила туфель (по крайней мере, Макс ни разу не видел ее в туфлях), – но спокойно шла даже по самым неровным участкам галечной мостовой.
Оркестр старшеклассников собирался на сухой лодочной стоянке в начале Бич-стрит. Тамбурмажоретки в блестках и стеклярусе упражнялись, подбрасывая жезлы: трубы и тромбоны выдували какофонические обрывки безымянных мелодий: двое ребят пытались взгромоздить трубу на плечи девицы, сложенной как футбольный защитник: старая седая собака сидела в грязи и периодически взлаивала.
За оркестром строились масоны, «лоси» и ротарианцы[18]. Члены Общества Святого духа, выряженные в красочные португальские костюмы, любовались друг другом, докуривая последнюю сигарету, а некоторые из них делили содержимое бумажного пакета – фляжку с подкрепляющим эликсиром.
Автомобильное движение на дороге в город закрыли, и сотни пешеходов теснились на ней, поднимаясь к католическому храму на площади Поселенцев: оттуда должен был выйти епископ, чтобы возглавить процессию через город к докам для церемониального благословения.
Элизабет провела Макса мимо этих толп, через площадь, потом по Оук-стрит, где публика теснилась на тротуарах. На капотах машин сидели малыши, подростки усыпали ветви деревьев.
Макс остановился и обратился к Элизабет, указывая на скопище народа:
– Мы ничего не увидим.
Она подмигнула ему, коснулась своей груди: «Верь мне» – и потащила дальше.
На углу стоял домишко, где солили рыбу. Обойдя его, Элизабет открыла калитку во двор и подтолкнула Макса внутрь. Она показала дыру в основании изгороди на дальнем конце двора (возможно, проделанную крупной собакой), метнулась через поросшую травой поляну, упала на живот и протиснулась в отверстие. Макс последовал за ней и, встав на ноги по другую сторону изгороди, обнаружил, что они вышли сзади к древней постройке – некогда церковному зданию, а ныне частному дому. Над крышей уходила далеко ввысь колокольня или часовая башня – или что там это было прежде.
Элизабет взбежала к порталу по широким ступеням и остановилась перед массивной двустворчатой дверью. Сделав знак Максу, она сложила ладони лодочкой и согнула колени.
– Эй, – сказал он, – я не...
– Никого нет, – ответила она.
– Да, но...
– Все в порядке, – подтвердила Элизабет и снова коснулась груди. – Правда.
Макс пожал плечами и сложил ладони, опершись локтями о колени.
Она поставила ногу Максу на ладони, положила ему на голову руки и приподнялась, дотягиваясь до верхней грани перемычки над дверью, потом провела по выступу рукой и спрыгнула.