У судьбы две руки (Калинина) - страница 52

— Какой ты смешной, — ответила Вика, улыбаясь. А он обиделся.

— Со мной тяжело жить, Герман, — сказала она уже другим тоном, серьезным. — Я для семейной жизни плохо приспособлена. Готовить умею только на костре и лишь кашу с тушенкой.

— Пусть будет каша с тушенкой. — Он был согласен на что угодно. А она вновь улыбнулась, но отчего-то грустно.

— Поженимся, Герман, — проговорила Вика после долгой паузы, глядя не на него, а в набрякшие дождевые тучи. — Через год. Когда закончишь свой умный вуз.

Поехать летом на Черное море была, конечно, идея Вики. Она изначально собиралась жить на диких пляжах в палатке и готовить на костре, но Герман не разделил ее энтузиазма и предложил альтернативу: снять в нетуристическом месте жилье и на дикие пляжи ездить уже оттуда. Вика согласилась, и он сам нашел подходящий им поселок и небольшой дом в нем. Хозяйка давно проживала в столице, ключи молодежи отдала под залог и сказала, что свяжется с их будущим соседом, чтобы тот рассказал постояльцам все нюансы. Старик Кириллов оказался внимателен и добр к ним: не только помог подключить воду, но и показал поселок, представил жителям, посоветовал интересные места, которые Вика включила в заранее составленный маршрут поездок. В тот их первый совместный приезд на Черное море они и познакомились со смотрителем маяка Захаром. Знакомство со стариком завязала Вика, но в итоге вышло, что с ним сблизился больше Герман. Сейчас, после стольких лет тесного общения, Герман считал Захара скорее близким родственником.

В ту поездку двенадцать лет назад случилось еще нечто, изначально показавшееся неприятной мелочью, слегка омрачившей отдых, но впоследствии превратившееся для него в проблему. Вика, как Герман уже успел убедиться, не была сторонницей пассивного отдыха, ее не привлекали спецпредложения «все включено». Она избегала туристических мест и выстраивала собственные маршруты. Надо сказать, интересные, хоть и не всегда удобные и безопасные. Готовилась она к ним тщательно, но никого, поначалу даже Германа, не допускала к планированию. Сама изучала материалы, сама прорисовывала на карте маршрут, сама составляла список необходимого. В первое время Герман думал, что Вика ему не доверяет. И уже потом понял, что для нее готовить походы было не менее увлекательно, чем в них ходить, в подготовке она была такой же одиночкой-интровертом, как писатель за работой. Вот и в ту их первую поездку на Черное море Вика уже на второй день отдыха потащила Германа в горы. Про дольмены, которые располагались над Гористым, она прочитала заранее все, что можно, и устроила Герману экскурсию, которой мог бы позавидовать и профессиональный гид. Они посетили не только сами дольмены, но и располагающееся неподалеку кладбище с могилой, которой было уже более пятисот лет. От нее не осталось ничего, кроме обточенных ветрами каменных обломков, которые когда-то были плитой. Когда они вернулись к дольменам, чтобы выйти к тропе, Герману на спуске под ботинок попался небольшой камешек. «Проклятие!» — выругался он, оступившись. Но вскоре и забыл о том происшествии. Они почти весь день проходили по горам, к вечеру спустились в маленькую бухту и искупались в прозрачно-чистом море. До этого все было хорошо. Боль в ноге, поначалу еле ощутимую, Герман почувствовал уже по дороге домой. Но легкий дискомфорт в лодыжке постепенно трансформировался в боль, так что вернулся в поселок Герман уже прихрамывая. К утру нога разболелась так, что встревоженная Вика вызвала такси и отвезла молодого человека в травмпункт. Ни рентген, ни осмотр ничего не выявили, и травматолог решил, что во время похода Герман просто потянул связки. Ногу ему туго перебинтовали и прописали покой. Те два дня, что он провел с Викой, не выходя из дома, были, пожалуй, одними из самых счастливых в его жизни. А на третий он, наплевав на прописанный покой, кое-как доковылял до пляжа, что располагался под горой за шоссе. И, растянувшись на прогретой солнцем гальке, с берега наблюдал за купающейся в море Викой. Она заплывала так далеко за оранжевые буйки, что ее выступающая над водой голова с повязанной на волосах яркой банданой казалась крошечной точкой. Герман волновался, всматриваясь в эту точку с тревогой и одновременно восхищением. В какой-то момент она исчезла из поля его зрения, и парень, чертыхаясь про себя на Вику и одновременно прося высшие силы о том, чтобы с ней ничего не случилось, привстал, готовый броситься в воду и плыть к буйкам на поиски. Но вот над водой вновь замаячила красная точка, и он с облегчением опустился на гальку. Девушка возвращалась, плывя быстро и четко, как профессиональная пловчиха. Герман даже засмеялся своей недавней тревоге: ну что с Викой, такой сильной и спортивной, может случиться? И все же от мысли, что он мог бы потерять ее, в груди похолодело, а кожа покрылась мурашками, как при ознобе. Пожилая женщина, оказавшаяся в то время на пляже, остановилась с ним рядом и, решив, что он поранил ногу о камни, посочувствовала. А когда Герман сказал, что всего лишь потянул связки, ответила, что в таком случае море, наоборот, ему поможет. Женщина ушла, а он, ободренный ее словами, вошел в воду и поплыл навстречу Вике. Они встретились на приличном расстоянии от береговой линии и сразу же, не без риска уйти под воду, обнялись, словно после долгой разлуки. У вишневых губ Вики был горьковатый привкус морской соли, но они казались Герману слаще меда. Герман и Вика вернулись домой уже тогда, когда раскаленное докрасна солнце коснулось водной глади и расплавилось червонной дорожкой по темной воде. Герман обратил внимание, что нога после морской воды не болит, как прежде. Права оказалась неизвестная женщина. И хоть боль, утихшая в тот вечер, затем снова вернулась и осталась с ним на все эти годы, действенным средством от нее стали холодные компрессы из воды с морской солью. Ни один из врачей, к кому Герман обращался впоследствии, так и не смог поставить точного диагноза и прописать верное лечение. Эта загадочная болезнь, глодавшая его ногу от лодыжки до колена, мучила его по сей день. На какие-то периоды боль затихала, будто затаивалась, а затем возвращалась с новой силой.