- За царя Берендея!
- За царство Лукоморское!
- За наших гостей! А вы ничего так, если смотреть сбоку...
- За нежных дев, которые все красивее и красивее с каждым разом!
- Да просто выпьем! Это так сближает.
А остальные тосты... впрочем, тостов больше не было. Пили просто так!
Компания оказалась веселая. За песнями и частушками (становившимися с каждой опрокинутой чаркой все похабнее и похабнее) я не заметила, как наступила глубокая ночь. Голова лопалась от хмельной мути, а душе требовалось приключений.
Где-то рядом мои мальчики отбивались от нелепых ухаживаний местного населения. Богдан хмуро восседал на коленях дюжего кузнеца и обреченно поглядывал в мою сторону.
Руслан пытался спрятать голые колени под столом и в двадцатый раз выслушивал комплименты от тощего мужика пристроившегося рядом.
Этот мужик, все время чего-то добивался. Сначала он пытался отнять бутыль с мутным самогоном из цепких княжеских рук. Аргументируя тем, что никто не любит вдрызг пьяных женщин. На что Руслан заявил, что именно в этом случае "женщине" просто необходимо напиться.
Потом мужичок попытался стянуть с князя ажурную блузочку, но не сумел, так как "очаровательная дама" видимо очень боялась щекотки, и потому, активно размахивая куриным окорочком, пару раз нечаянно задела кавалера по челюсти.
Далее неутомимый поклонник взялся за джинсовую мини-юбку, но застежка-молния никак не хотела поддаваться, хоть топором руби... Топора рядом не оказалось, а зубами он не смог.
Получив крепким кулаком под дых, герой-любовник грустно вздохнул и обратил свой взор на Емельяна. Но тот оказался уже занят.
- Вооон тама... - сидя в обнимку со старостой, указывал куда-то на звезды Емеля, - Протиииивный. Но надо! Щас вот допьем все и пойдем.
- К-куда? - староста старательно пытался сфокусировать взгляд, но это у него получалось плохо.
- Дык к Арзу же!
- Чур, тебя! Тьфу! Это зачем к нему-то? А?.. Глупая баба, тута сиди! Тут тебя и накормят, и споят... Тьфу, напоят... Хих, и уложат. Ага-ага! А к Арзу пущай Дунька идет.
К столу тут же подбежала рябая косоглазая деваха и, уперев руки в толстые бога заверещала:
- Я тебе дам Дуньку! Как что, сразу Дунька! Вишь, девка сама хочет. Чавой-то не пускаешь? Все Дунька... А Дунька можить не хочет!
Деваха зло шмыгнула сопливым носом и, сперев со стола солененький огурчик, скрылась в ближайшем сарае.
- Не надо Дуньку, - закатил глаза Емеля, - Мы сами. Мы эти... девенные жерты. Нет. Жертвенные девы. Вот.
- Ааа... Ну тодать пошли...
Каким чертом мы забрались на Стеклянную гору, помню смутно. Но нас было много. Очень много. Вся деревня.