Я вспомнила, что Пойкерт и один его друг получили небольшое наследство от своего товарища. Среди его вещей нашли записку: деньги и пистолет завещались на нужды Дела. Я знала этого человека и была уверена, что он бы одобрил наш план. Но Пойкерт? Он не был явным приверженцем индивидуальных революционных действий, как Мост, но вместе с тем не мог не осознавать, насколько важно отомстить Фрику. Пойкерт однозначно согласится помочь — ведь для него это прекрасная возможность очиститься от старых обвинений.
На следующий вечер я разыскала Пойкерта. Он категорически отказался давать мне деньги и тем более пистолет, пока не узнает, для чего и кому они понадобились. Мне не хотелось ничего рассказывать, но я опасалась, что без согласия Пойкерта весь наш план пойдёт прахом. В конце концов я призналась, что планируется покушение на Фрика, но умолчала, кто будет исполнителем. Пойкерт согласился, что такой поступок будет неоценим для пропаганды, но хотел всё же посоветоваться с остальными членами группы. Я не могла допустить, чтобы столько людей узнали о нашей задумке — тогда новость точно дойдёт до журналистов. К тому же меня не покидало чувство, что Пойкерт не хочет иметь дела с этой затеей. Я не забыла своего первого впечатления о нём: он не был похож на героя или мученика.
Мне не нужно было даже говорить, что ничего не вышло — это легко читалось на моём лице. Но Саша сказал, что дело нужно довести до конца; неважно откуда, но деньги достать придётся. Стало ясно, что вдвоём мы поехать не сможем — мне оставалось только покориться и отпустить Сашу одного. Он снова повторил, что не сомневается в моих силах, и заверил, что был очень рад, когда я настаивала на совместной поездке. «Но мы слишком бедны, — сказал Саша. — Бедность всегда сильно влияет на наши планы. Мы просто разделим с тобой обязанности: пусть каждый делает то, что умеет лучше всего». Саша не умел агитировать — это было моим полем деятельности: получалось, я должна была донести смысл его поступка до рабочих. Я не хотела соглашаться с такими доводами, хоть и чувствовала, что они справедливы, ведь у нас совсем не было денег. Я знала, что нет смысла останавливать Сашу — он отправится в Питтсбург в любом случае.
У нас оставалось пятнадцать долларов — этого должно было хватить на билет в Питтсбург и покупку кое-чего из вещей, ещё доллар мы отвели на еду и жильё в первый день. В Аллегени Саша хотел разыскать наших товарищей — Карла Нольда и Генри Бауэра — и остановиться у них, пока я не вышлю ему денег. Саша решил никому не рассказывать, зачем приехал — в этом не было нужды, да и просто не следовало вовлекать слишком много людей в секретные планы. Нужно было найти ещё минимум двадцать долларов на пистолет и костюм; дешёвое оружие наверняка удастся достать в каком-нибудь ломбарде. Я не знала, где взять деньги, но была уверена, что справлюсь с этой задачей.